– Это его часть. Но вы правы, леди Аринтия, смотреть нужно в него. Изображение удержится всего на несколько мгновений, пока горит последний луч, поэтому будьте внимательны. Я скажу вам, когда приготовиться.
Гримальдус задул светильник. Некоторое время они стояли в темноте и в молчании. Вдруг нити на окне стали ярче и завибрировали, словно струны.
– Внимание… – раздался сзади шепот Гримальдуса.
Черную штору прорезало круглое пятно света и ударило в стекло. Дымчатая поверхность прояснилась, туман заклубился, складываясь в человеческое лицо.
Обыкновенное лицо, худощавое, почти мальчишеское. Светлые неопределенного оттенка волосы, почти незнакомые с расческой. Серые глаза с прищуром, слегка выступающие скулы. Небольшой, чуть выдающийся вперед подбородок.
Ничего особенного.
Изображение скомкалось и исчезло. Там, за шторой, погас последний луч. Гримальдус щелчком пальцев зажег светильник.
– Вы видели? – спросил он.
– Да… – разочарованно протянула леди Аринтия. – Но, по правде говоря, я представляла себе нечто иное. Он выглядит таким… неприметным. Хотя… у меня всегда был плохой глаз на человеческие лица… Дантос!
– Да, моя леди? – Совместный подъем по лестнице, кажется, придал ему смелости в обращении.
– Ты сумеешь узнать его?
– Да, моя леди, – ответил Дантос после едва заметной заминки. – Среди шестерых я его узнаю.
В толпе он, конечно, не узнал бы этого юнца, но среди шестерых… Эти маги наверняка не выглядят совсем одинаковыми.
Гримальдус проводил их до подножия лестницы, спускаясь перед ними со светильником. Лорд Дантос снова придерживал леди Аринтию за талию. Он даже готов был поклясться, что она прижалась к его руке… Почему она позволила себе эту маленькую слабость – из-за огорчения перед долгой разлукой или хотела заставить его как можно усерднее выполнить поручение?
Теперь этот вопрос будет неотвязно терзать его всю дорогу до академии и обратно. Ах, Аринтия, Аринтия… Лорд Дантос сам принадлежал к верхушке правящих родов архонтов, был весьма искушен в интригах и отлично знал, каким бездушно-расчетливым может оказаться любой поступок каждого из них.
Даже если бы она поцеловала его на лестнице, этот вопрос только сильнее терзал бы его в пути.
* * *
Проводив своих хозяев, Гримальдус вернулся в башню. Там он отдернул шторы, а затем открыл все окна, одно за другим, впуская в круглый зал свежий вечерний воздух. Был еще не поздний вечер, поэтому в зале сразу же стало светло по сравнению с только что царившей здесь тьмой. Гримальдус снял стекло с подставки и уложил на замшевое дно лежащего у стены плоского ящика. Опустив крышку, он запечатал ящик заклинанием и задвинул под стол – когда еще ему понадобится зеркало магов…
Свежий воздух вытянул из башни розовый туман, и у стен проступили длинные низкие столы, на которых стояли порошки, снадобья, зелья. Но главным в башне, конечно, были окна – большие, высокие, занимавшие почти все стены круглого зала. Гримальдус не был уроженцем этой жаркой, засушливой страны архонтов, но давно сроднился с ней за годы проживания здесь. Ему полюбилась и ее безоблачная погода, и эта чудесная башня – ведь наблюдение светил было одним из краеугольных камней в работе мага, а обозрение отсюда было просто исключительным. Хорошо, что прадед его хозяйки не поскупился в свое время и, уступив его настояниям, снес убогий насест его предшественника и выстроил это чудо. На указанном им месте, по его чертежам.
Его преемнику понравится эта башня. Ему наверняка понравятся и хозяева. В роде Иру умели обращаться со слугами. Даже когда он впервые появился здесь таким же двадцатилетним мальчишкой, как этот, ему всегда говорили “вы”, к его словам всегда прислушивались, с ним всегда обращались как с равным, пожалуй, даже подчеркнуто. Ему доверяли – с ним не спорили, если он отказывал в каком-либо деле. Здесь всегда помнили, что имеют дело с магом.
И он никогда не подводил их. Сто с лишним лет безупречной службы – это срок. Тем не менее Гримальдус всегда чувствовал, что это клетка. Просторная золотая клетка. Его не могли связать насилием и принуждением – его связали уважением и доверием. Работы было немного, тем более при его способностях и возможностях, и он мог позволить себе собственные исследования, но он никогда не чувствовал себя свободным. Если бы клетка была теснее, он, не задумываясь, вырвался бы из нее, но в роду Иру умели подбирать размер клетки.
Может быть, счастливее был его старый друг и однокашник Зербинас, который сейчас ведет академию магов? В отличие от других, он первое время никак не мог найти себе места и мотался по всем пяти континентам Лирна, то надолго исчезая из виду, то снова появляясь, то купаясь в богатстве, то перебиваясь случайными заработками. Но и он остепенился – пошел в академию наставником и неожиданно быстро стал ректором. Старая дружба позволяла им легко вступать в контакт через транс – благодаря этому Дантос теперь получит право первого выбора, хотя наверняка приедет в академию последним.
Но теперь наконец свобода. Как только преемник явится сюда и примет дела – свобода. Гримальдус запомнил это лицо, и оно понравилось ему – мальчишеское, открытое, пройдешь мимо и не скажешь, что ему суждено стать одним из величайших магов Лирна. Но внешность внешностью, а Гримальдус точно знал одно – маги никогда не бывают открытыми. Жаль, что лицо продержалось в зеркале всего несколько мгновений.
На смуглом лице Гримальдуса отразилось колебание. Нет, он все-таки пошлет преемнику подарок, достойный величайшего мага пяти континентов, – если он ошибся, это будет проверкой.