– Нет слов, – восхищенно выдохнул Армандас. – Даже уходить не хочется.
– Если тебе больше некуда пойти, можешь остаться и посмотреть, – разрешил Гариб. – За углом есть таверна. Я не хожу туда обедать, потому что живу поблизости, но многие из наших ходят. Зайди в оружейную лавку – хорошо бы тебе обзавестись собственным оружием.
– Я не очень-то разбираюсь…
– Тогда мы вместе сходим туда на днях, когда я буду посвободнее. – Гариб глянул через плечо Армандаса на входную дверь школы. – А сейчас извини, ко мне пришел ученик.
Он оставил Армандаса и пошел навстречу богато одетому молодому человеку, на поясе которого висел меч в кожаных с золотом ножнах. Обменявшись несколькими словами, они пошли в комнату доспехов.
Армандас сходил пообедать в указанную таверну. Это было тесное помещение в полуподвале, где кормили сытно и недорого. За соседним столом сидели трое мастеров из оружейной школы. Они энергично вгрызались в зажаренное на вертеле мясо, запивая его легким пивом и обсуждая в промежутках какие-то особенные удары, приемы и выпады. Неужели он тоже будет знать все это?
Затем он зашел в оружейную лавку, чтобы прицениться к мечам. На видном месте висел длинный голубоватый меч с извилистым узором по лезвию, но когда Армандас спросил, сколько это стоит, то услышал в ответ сумму, и трети которой не нашлось бы во вчерашнем кошельке Эрвина.
Он поспрашивал еще, но покупка даже самого дешевого меча вызывала заметную утечку их золотого запаса. Видимо, с оружием нужно было повременить.
Когда он вернулся в школу, Гариба там не было – мастер ушел домой обедать. Зато там были другие мастера, а на трех полях шли уроки. Армандас остался бродить между ними, ловя обрывки разговоров, всматриваясь в учебные бои и прислушиваясь к указаниям, даваемым мастерами ученикам. Гариб вернулся и сразу же начал урок, затем еще один. Солнце пошло на убыль, толпа в зале школы начала редеть, и Армандас с сожалением покинул это впечатляющее место. Ничего, завтра будет следующий день.
В гостинице он сразу же поднялся наверх. Его беспокоило самочувствие Эрвина. Кроме того, ему не терпелось поделиться с другом этим миром для настоящих мужчин, в котором ему посчастливилось пребывать весь день.
Эрвин полулежал на кровати, подобрав под себя ноги, и вид у него был задумчивый, даже отрешенный.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Армандас.
– Лучше.
– Ты ужинал?
– Нет, я тебя ждал.
Армандас со стыдом подумал, что мог задержаться в школе и дольше.
– Ты в следующий раз не жди меня, если я буду задерживаться, – сказал он.
– Еще не слишком поздно. – Эрвин повернул голову к окну, где сгущались сумерки. – Я не так давно пообедал – проспал.
– Пойдем ужинать?
– Пойдем. – Эрвин спустил ноги с кровати, пригладил руками волосы, затем встал и подошел к своей куртке, которая висела на крючке. – Дика!
Кикимора перебралась из куртки на его плечо, затем спрыгнула на кровать, давая ему возможность одеться. Когда он затянул на поясе ремень, она вернулась на привычное место у него за пазухой.
Они спустились ужинать в ресторанчик, на радость ожидавшим появления кикиморы посетителям. Дика так ловко научилась выпивать сырые яйца, поднимая рюмку за ножку, а затем опрокидывая содержимое яйца в свой лягушачий рот, что ее не стыдно было бы показать даже на приеме у лорда Астура. Пожалуй, можно было больше не отказываться от скатерти. Но едва Эрвин успел об этом подумать, как соскучившаяся на яичной диете кикимора запустила пальцы в его тарелку и выволокла оттуда кусок печенки, закапав все вокруг красным соусом. Нет, рано еще было вести ее на прием к лорду Астуру!
Когда они вернулись в комнату, из Армандаса хлынул поток восторженных излияний в адрес оружейной школы Гариба, самого Гариба, остальных мастеров и искусства владения оружием как единственно достойного настоящих мужчин. Эрвин слушал его и улыбался.
Он уже видел в Армандасе изменения, пока едва ощутимые. На румяном и добродушном лице его друга появился отсвет суховатой твердости, свойственной опытным мастерам клинка. В круглых, блестящих глазах щенка-баловня уже залег зачаток зоркой бдительности прирожденного воина.
Он уже видел, что школа приняла его друга.
* * *
Эрвин не выходил из гостиницы еще два дня. Армандас с утра до вечера пропадал в оружейной школе, поэтому он целыми днями оставался один. На третий день он почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы выйти в город. Нужно было приживаться здесь – привыкнуть к городским улицам, вникнуть в жизнь и привычки дангалорских жителей. И подыскать себе какое-нибудь занятие.
Он снова вспомнил о Тирсе. Эта женщина, кажется, отнеслась к нему с искренней доброжелательностью. Эрвин понимал, что ее расположение предназначалось не столько ему, Эрвину, сколько воспитаннику академии магов – или академику, как их называли на профессиональном жаргоне. Ему было понятно, что она всегда мечтала об академии, хотя и знала, что этот путь для нее закрыт, и с трепетным восхищением относилась к выходцам оттуда. Может быть, она даже понимала, как трудно прижиться в этом мире выброшенному из того мира. Из мира академии.
Предупредив Армандаса, что может задержаться этим вечером, Эрвин отправился бродить по Дангалору. В первый вечер прибытия в Дангалор они с Армандасом обошли немалую часть города, но спешка и усталость помешали ему проникнуться духом этих улиц и улочек. Широкие улицы шли вдоль прибрежных террас, кое-где даже мощеные, от них отходили переулки, соединявшие одну террасу с другой. Эрвин брел по ним наугад, как прежде по сумрачным коридорам академии, впитывая в себя атмосферу каждого места. Кроме внешнего вида, в нее входили запахи и звуки, а также то особое, не передаваемое словами ощущение, говорившее магу не меньше, чем все остальные чувства.