Уилл не ответил.
– Пошли, – бросил он своему второму «я». – В конец проулка. Живо.
Теперь улица была запружена народом. Многочисленные торговцы сновали туда-сюда, и вокруг снова раздавались крики старого Лондона.
– Васильки, васильки, покупайте для любимых!
И тому подобное.
Кэбы все еще стояли перед полицейским участком. Распахнув дверцу, Уилл впихнул туда своего двойника. Кэбмен немедленно свесился с козел и заглянул в заднее окошечко.
– Простите, джентльмены, – объявил он, – но оба кэба наняты. Очень важными персонами. Если вам угодно ехать, поищите другой транспорт.
Уилл прикрыл дверцу двуколки, предоставив своему второму «я» сидеть внутри, съежившись от страха. Сам он подошел к козлам.
– Эй, кэбмен, не могли бы вы сойти на миг?
– Сколь долгим будет этот миг, сэр? Больше, чем мгновенье ока? Или меньше?
– Да что вы мне голову морочите? – возмутился Уилл. – Просто слезь. На одну секунду.
– О, это совсем другое дело.
Однако прежде, чем прошла секунда – и даже прежде, чем кэбмен поставил обе ноги на мостовую, – удар смертоносного боевого искусства Димак, именуемый «волна, вызванная визгом вомбата», поверг его наземь.
– Шеф, – проговорил Барри, – неужели ты…
– Вот именно.
Уилл вскочил на запятки и взял поводья.
Как раз этот момент очень важные персоны покинули полицейский участок. Мужчины в высоких цилиндрах, похожие на дельцов, выглядели все такими же важными, какие бы чувства их не обуревали, но худенькие женщины, похожие друг на друга, совершенно одинаково дрожали от ярости.
Вероятно, лишь чувства мешали им оценить ловкость Уилла. В одной руке он держал поводья, в другой хлыст, и при этом умудрился не выронить трость мистера Рюна с серебряным набалдашником в виде черепа. Более того: он натянул поводья, щелкнул хлыстом и закричал: «Н-но!»
Однако лошадку это не впечатлило. Она стояла как вкопанная.
Тем временем важные мужчины и дрожащие от ярости женщины уже подошли к экипажу и явно намеревались в него сесть.
– Н-но! – закричал Уилл и снова щелкнул хлыстом. Одновременно трость мистера Рюна и как бы невзначай сбила цилиндр с головы одного важного господина. – А ну пошла! Хут-хут-хут!
– Как вы сказали, шеф?
– Так погоняют верблюдов, – пояснил Уилл, пинком отправляя в нокаут другого важного господина, который намеревался стащить его с козел.
– Попробуй «хей-хо, Сильвер», шеф.
– Зачем?
Еще один прием смертоносного боевого искусства Димак – «дубравный дятел долбит дупло» – движение голени, идущее от живота, – заставило третьего важного господина сделать кувырок на мостовой и потерять цилиндр.
– Попытка – не пытка, шеф.
– Хей-хо, Сильвер! – крикнул Уилл и щелкнул хлыстом. И упряжная лошадка припустила по мостовой – так резво, что оставила позади собственные ветры.
– Нельзя бить лошадь, когда она пукает, – заметил Барри.
– Не смешно, – отозвался Уилл, поудобнее перехватывая поводья. После еще нескольких «хей-хо, Сильвер» важные господа и разъяренные дамы исчезли в толпе разбегающихся торговцев фруктами и васильками, зеленщиков, тряпичников, мешочников и прочих.
В конце двадцатого века появилось выражение «плотность городского потока». То, что можно было назвать «городским потоком» во времена королевы Виктории, в тот день было очень плотным. По улице в несколько рядов двигались тележки, пролетки, возки, кэбы – и все это на предельно возможной скорости.
А пока они двигались, мы рискнем отвлечься на миг и еще четверть мгновенья ока.
Было предсказано в год тысяча восемьсот девяностый – и предсказание это считалось заслуживающим всякого доверия. Поскольку число конных экипажей в Лондоне будет непрерывно расти, в году тысяча девятьсот двадцатом по каждой улице, по каждой дороге, по каждому переулку будет двигаться непрерывный поток этих конных экипажей, в результате чего все улицы, дороги и переулки Лондона будут покрыты слоем навоза толщиной в тридцать пять футов. Да, это было более чем разумное предположение.
Уилл правил лошадкой – которую, скорее всего, звали Сильвер – с удивительным мастерством. Во всяком случае, кэб одно за другим огибал препятствия, которые возникали на пути.
– Ловко у тебя выходит, шеф, – заметил Барри.
– Мистер Рюн учил меня править лошадьми, когда мы были в России, – сказал Уилл. – Там мы выезжали с казаками. Когда гостили у русского царя. Но нам пришлось поспешно покинуть Россию. Мистер Рюн несколько неподобающе вел себя с царицей.
– Согласись, с этим малым скучать не приходилось!
– Прочь с дороги! – крикнул Уилл, когда сборщик собачьего помета сунулся за вожделенной кучкой чуть ли не под колеса экипажа. Сборщик выронил ведерко, но успел увернуться.
– Ну как, оторвались? – спросил Уилл, когда кэб с грохотом проезжал по Вестминстерскому мосту.
– Оглянись плечо и погляди сам, шеф.
– Нет, Барри. Сделай одолжение, ответь. Ты по-прежнему чувствуешь, что над нами нависает угроза?
– Разумеется, шеф. Но если ты хочешь знать, не преследует ли нас кто-то… Нет, шеф, мы спасены.
– Вот и славно.
Уилл позволил лошадке перейти на шаг. Когда кэб оказался на другом берегу, он подъехал к фонтанчику и позволил лошади напиться.
– Любопытно, – произнес он, наблюдая, как лошадь глотает воду.
– Я бы не сказал, – откликнулся Барри. – Всем тварям божьим нравится пить. Особенно человеку.
– Я не об этом. И ты это прекрасно знаешь.
– Честно говоря – не знаю, шеф.
– Они гнались за нами по пятам, – пояснил Уилл. – Во втором кэбе. Буквально по пятам. Я думал, нас догонят.
– Ты об этом не говорил, шеф, Хотя я их, конечно, чуял.
– Едва мы въехали на мост, они остановились. Почему?
– Потому что ведьмы не могут пересекать текущую воду, шеф. Такова традиция. Или обычай. А может быть, это грозит верной смертью тому, кто продал душу дьяволу.
Уилл ничего не ответил. Лошадь напилась, он снопа крикнул: «Хей-хо, Сильвер!», и кэб покатил дальше.
– Значит, мы едем в Чизвик, шеф? – спросил Барри. С конца их предыдущего разговора прошло куда больше, чем миг. И даже больше мгновенья ока, не говоря уже о моменте и малости с третью.
– Подумай хорошенько, Барри.
– Не знаю, о чем и думать, шеф.
– Этот парень внизу, – Уилл указал на пассажира, – это я. Это я сижу в кэбе. Другой «я». По-моему, у нас накопилось слишком много вопросов, на которые надо ответить.
– Значит, не в Чизвик, шеф?
– Нет, – ответил Уилл. – Но в сторону Чизвика, не волнуйся. Я еду домой, Барри. Домой. В Брентфорд.
ГЛАВА 23
Там, где Кью-бридж переходит в Брентфордское шоссе, Уилл снова остановил двуколку, спустился с козел и, распахнув дверцу, окликнул своего пассажира:
– Эй, сэр! Не угодно ли прогуляться?
Уилл номер два, похоже, еще не оправился от потрясения. Во всяком случае, он был смертельно бледен, а глаза рассматривали что-то, расположенное на расстоянии тысячи ярдов.
– Пожалуйста, – сказал Уилл. – Здесь еще одна поилка. Тебе надо привести себя в порядок, смыть всю эту кровь…
– Что? – рассеянно переспросил Уилл номер два.
– Это определенно ты, шеф. То же самое дурацкое «что».
– Заткнись, Барри.
Уилл номер два вздрогнул как от боли.
– Пожалуйста, – повторил Уилл. – Я не хочу причинить тебе вред. Я пытаюсь тебе помочь.
Его двойник вылез из кэба, шагом сомнамбулы подошел к лошадиной поилке и начал плескать на себя водой.
– Ему ничто не угрожает, шеф, – сказал Барри. – Думаю, стоит оставить его здесь.
– И пусть сам о себе позаботится? Вряд ли.
– Я просто пытаюсь сообразить, как будет лучше для тебя.
– А, конечно. Но он – это тоже я. Посмотри внимательно. Обрати внимание на его одежду. В этом веке никто так не одевается. Он из будущего.