– Позвольте мне услышать ваше «Да!»
– Да!» – ответила публика.
– Да!
– Да!!!
– Да… – произнес Тим.
– Что? – переспросил Уилл.
– Кто-то кричит «Да». Полагаю, это граф Отто.
– О да… – вздохнул Уилл.
Они сидели на лестнице. На той самой лестнице, по которой уже два часа то спускались, то поднимались.
– Нас обманули, – сказал Уилл. – Мы в ловушке. Мы не можем даже найти дверь, чрез которую суда проникли. Сами вошли в западню. Это вроде ленты Мёбиуса. Ни начала, ни конца.
– Должен быть выход, – сказал Тим.
– Должен, – согласился Уилл. – Только не подумай, что я слишком туп и поэтому мы до сих пор здесь топчемся. Я буду действовать так, как сочту нужным.
– Я тебя не понимаю, – признался Тим.
Уилл вздохнул:
– Барри.
Тим и Уилл материализовались на галерке амфитеатра, за спинами толпы.
– Тебе достаточно было попросить, шеф, – заметил Барри. – И вам не понадобилось бы два часа бегать кругами. А теперь… Посмотри, который час.
– Не могу, – ответил Уилл. – У меня часы украли.
– Полночь близится, шеф. Осталось пять минут.
– Что?!
– Опять ты со своим «что». Остолоп!
– Да! – снова закричала уважаемая публика, и у Уилла заложило уши.
– А теперь, – граф Отто вновь зашагал по арене, – наступает конец представления. И мы увидим, как падает занавес…[146] Друзья мои, я вам представлю номер. Не сомневаюсь, он вас впечатлит. Я прожил жизнь – в чем честно вам признаюсь – в которой места не было для скуки. Я странствовал по всем дорогам мира и делал все, чтоб верою и правдой… служить моему властителю Сатане.
– Такой стих испортил! Правда, шеф?
В зале раздались многочисленные «О-о-о!», «Что?», «А?», а кто-то довольно громко произнес: «Господи, помилуй».
– Да, – граф Отто Блэк кивнул. – Я сказал именно то, что имел в виду. Сатане. Вы не ослышались.
Зрители начали вставать – но уже не для того, чтобы поприветствовать графа. Те, кто не встали, беспокойно зашевелились. С удвоенным пылом зашелестели веера. Люди натягивали лайковые перчатки, надевали цилиндры, скрывая под ними уложенные с помощью макассарового масла прически. Несколько человек уже направилось к выходу.
– Тихо! – приказал граф Отто. – Всем оставаться на местах. Никто отсюда не выйдет.
В зале раздалось недовольное ворчание, а с некоторых мест донеслись полные раздражения фразы и гневные выкрики. И тут на арену вышли автоматы, множество автоматов, похожих как близнецы – одинаковые жуткие типы с мертвыми черными глазами порождений ада и запахом серы, который, очевидно, исходил у них из подмышек.
Они подняли совершенно одинаковые пистолеты самого последнего образца и угрожающе взяли на прицел публику.
Публика смолкла. Не похоже, что ей было очень весело.
Тим, который стоял в полный рост у всех за спиной, помрачнел.
– Что будем делать, Уилл?
– Сматывайся, – прошептал Уилл. – Сматывайся через любую дверь. Найди компьютерную. Прости, Тим, но мы прокололись, как два идиота.
– А ты что собираешься делать?
– Барри, – попросил Уилл. – Пожалуйста, перебрось меня на пару минут в центр арены, а потом обратно. Я застрелю графа Отто.
– Не могу, шеф. Прости. Если бы ты послушал меня раньше… Я мог тебе такое местечко посоветовать! Но ты не желал слушать. Я не могу выполнить твою просьбу, это вне моей компетенции. Это мошенничество. Обман. Подтасовка. Называй как хочешь. Но ты, по крайней мере, оказался в нужном месте в нужное время, верно? Так что придется играть по слуху.
– Большое спасибо, – пробормотал Уилл.
– За что? – удивленно спросил Тим.
– Я говорил с Барри. Сматывайся, Тим. А я попробую застрелить графа Отто прямо отсюда.
И он вытащил один из пистолетов, которые висели у него на поясе.
А Тим попытался смыться.
Однако смыться ему не удалось, потому что все выходы были перекрыты.
Перед каждой дверью стоял жуткий черноглазый зловонный тип. Он верно понял намерения Тима и устремил на него взгляд своих жутких черных глаз.
– Вернитесь на место, – произнес он густым басом с тем же резким немецким акцентом.
Уилл тщательно прицелился.
Далеко внизу, на лбу у стоящего на арене графа Отто Блэка появилось красное пятнышко. Уилл прищурился и, глядя в оптический прицел, мягко нажал на кнопку.
Но тут оружие выбили у него из рук.
А его самого сбили с ног.
– Я знаю, о чем вы думаете, – произнес Отто Блэк. – Вы думаете, к чему бы все это. Возможно, вы думаете: «А, наверно, граф Отто приберег для нас какое-то особое чудо, дабы завершить свое восхитительное представление. Он пообещал нам нечто особенное – и сейчас это начнется». Да, до некоторой степени вы правы. Я действительно обещаю вам нечто особенное. Я обещаю вам конец цивилизации, которую вы знаете.
– Граф Отто, – подала голос Ее Величество (разумеется, благослови ее Бог). – Надеюсь, это особое чудо и конец цивилизации, которую мы знаем, не слишком затянется. Я бы хотела вернуться, минут через десять вернуться в Букингемский дворец, чтобы посмотреть фейерверк.
Граф Отто Блэк покачал головой.
– Не стоит беспокоиться, Ваше Величество. Завтра вы даже не вспомните о том, чему станете свидетельницей. Это относится ко всем остальным. Завтра вы проснетесь с воспоминаниями о восхитительном фейерверке и будете его помнить всю жизнь, но эти воспоминания не будут истинными. Ибо прошлое, каким вы его помните, и настоящее, как вы его понимаете, окажутся стерты.
На лице Ее Величества появилось недоумение.
– Я чувствую, необходимо кое-что объяснить, – граф Отто Блэк хлопнул в ладоши. – Леди и джентльмены, почтенная публика, позвольте представить вам Гильдию Чизвикских Горожанок.
На арену вышло тринадцать женщин с полупрозрачными личиками.
С такого расстояния они казались похожими как сестры. Правда, на этот раз их было слишком много (что могло бы навести на мысль о клонировании – в другую эпоху). Все в роскошных туалетах из черной саржи с вытканным рисунком, расшитых шелком и блестками. Все словно находились на крайней стадии истощения. И на всех осунувшихся, полупрозрачных личиках было написано выражение решимости и сосредоточенности.
Женщины окружили графа и взялись за руки. И пошли хороводом, покачиваясь, напевая и подметая подолами опилки.
– Вот все и кончается, – вскричал граф Отто Блэк. – Будущее меняется, равно как и прошлое. Пять жертв принесено внизу, а теперь еще одна будет принесена наверху.
Публика роптала. Сейчас многие больше всего желали оказаться где-нибудь подальше от этого места.
– А ну тихо!
Граф Отто поднял руки, словно желал коснуться звезд, мерцающих за стеклянным куполом.
– Полагаю, требуется демонстрация силы. И почему бы не провести ее с участием тех, кто явился сюда, чтобы нанести ущерб моему господину? Полагаю, они на двенадцатом и тринадцатом местах в ряду А.
– А? – переспросил кэбмен, вытаскивая из кармана билеты. – Это же мы! Верно, братец?
Но, к сожалению, больше он ничего не сказал. Сверкнула молния, и оба брата вместе с гипсом превратились в горстку пепла – что ни в коем случае нельзя считать актом справедливости.
– О-о-о-о! – произнесла публика, и все упали в свои кресла.
В этот момент Уилл открыл глаза.
– А это еще кто?
Жуткий зловонный тип с черными глазами поставил его на ноги.
– Умелый убийца, – ответил жуткий тип. Он крепко держал Уилла, и выражение «мертвой хваткой» будет в данном случае как нельзя более уместным.
– О, – произнес граф Отто, прижав палец к уху, где находился крохотный приемник, сделанный по патенту Бэббиджа. – Кажется, вышла небольшая ошибка. Будьте любезны, направьте прожектор на задний ряд слева от выхода.
И луч прожектора осветил задние ряды. И Уилла Старлинга. И Тима. Обоих совершенно одинаково, держали совершенно одинаковые жуткие типы с черными глазами. Держали мертвой хваткой.