— Маш, всё хорошо. Я не сержусь. И, кстати, давай уже на «Ты»? Скоро ты женой моего лучшего друга будешь, а общаемся как начальник и подчинённая. — ломаем субординацию. Будем жить на европейский манер. У них, там вообще хренпобеди, кто начальник, а кто подчинённый.
— Так мы же и так начальник и подчинённая! — началось… Неужели сложно, сразу согласиться?
— Вот при посторонних будем держать субординацию, а наедине давай по-простому.
— Хорошо. — хвала небесам! Хоть эта женщина не строит из себя упрямую ослицу.
— А теперь, мои Миньоны, дуйте по рабочем местам. Сегодня у вас ещё не свадьба. — указал им на дверь. — завтра пятница, Маша, ты можешь на работу не приходить. А ты, Саш, уж прости у меня в рабстве, так что до завтра. О, и пока не забыл, скажи Володе, что через пару часов выдвигаемся в офис к Семёну.
— Ну-ну, к Семёну. — он ещё не закончил, а ему акурат в голову прилетел текстовыделитель. — Ай, блин, всё хватит я понял! Побереги канцелярию.
— Брысь отсюда!
Оставшись наедине с интересным собеседником, то бишь с самим собой, мои мысли вопреки моим желаниям начали крутиться вокруг Сашкиной помолвки.
В какой-то момент, я понял, что завидую ему. Мне хоть и лет не так много, но всё-таки тридцать один это уже достаточно, чтобы делать выводы о своей жизни. А вот выводы, так себе, если честно. Кроме бизнеса нет нихрена. Я и раньше иногда думал, что может пора жениться на какой-нибудь девчушки и заделать ей киндеров, но вот кроме надувных куриц, мне никто не попадался. А жениться на той у которой в голове сквозняк, а в глазах счётчик, как у банкомата, нет желания.
И пока я размышлял над убогостью своего бытия. Во меня торкнуло! Вроде коньяк в кофе не добавлял. Нужно перестать и сахар добавлять, это от него меня так на лирику тянет, что процентов. Ну так вот, размышлял я о жизни, а в моей голове тараканы интересную какртинку нарисовали. Я, Елизавета Антоновна или по-простому суперстерва, идём за руки по парку, а впереди мальчик лет шести семи катится на самокате. И так хорошо стало, что я уж подумал, что правда, меня так от сахара, вставило.
Пока я исследовал возможности свей фантазии, мне уже позвонил водители и сообщил, что уже ждёт меня. Отогнал все навязчивые картинки и поехал в логово этой демонессы.
В офисе меня встретил Семён, с таким выражением лица, будто я ему в суп нагадил. Даже не по себе стало. Он обычно лыбится, как конь, во все свои тридцать два венировых зуба, а тут кило лимона проглотил.
Пока шли к нему в кабинет, думал сверну себе шею. Почувствовал себя совой в поисках мыши, а точнее в поисках одной сексапильной куколки. Но увы, по пути я её так и не увидел.
В конференц зале уже было полно народу, но Лизу, я так и не увидел.
Уже собирался садиться, как услышал, позади себя, цокот каблуков и обернулся на этот звук. Видимо, боясь опоздать, на совещания, Лизавета решила, что если ускорить шаг, а точнее перейти на бег, то всё у неё получится. Всё бы и мыло превосходно, но скорость она скинуть видимо забыла и, споткнувшись об маленький порожек, чуть было не полетела, как фанера над Парижем. Хорошо я её поймал, а то личико куколки не перенесло бы столкновение с ковровым покрытием в конференц зале.
Держу я малышку в своих руках, а по телу мурашки табуном бегают. Электрические импульсы долбят по нервным окончаниям. Мои руки так правильно лежат на её теле.
Смотрю в её, бездонные, глаза и в них читается история моей погибели.
Глава 11 (Лиза)
О Боже! Меня всю трясёт. Как так получилось, что я чуть не растаяла в его руках, как мороженое на солнце?
Я годами убеждала себя в том, что я его ненавижу и моя любовь к нему, не что иное, как болезнь. Но правда оказалась в том, что ненависти к нему я не испытываю и если быть до конца откровенной, то он мне даже нравится. Возможно, это наложение его нового образа на мои воспоминания, а возможно, моё влечение к нему — это бессознательный процесс.
С какой бы стороны я не пыталась рассмотреть и понять эти чувства, факт остаётся фактом, чувства есть. Да что там говорить, я чуть не захлебнулась собственными ощущениями, находясь так близко к нему. Его руки на моём теле оставляли ожоги, запах его, древесного, парфюма пьянил, сильнее выдержанного алкоголя. Я смотрела, в его потемневшие глаза и тонула. Мне кажется именно в этот момент, моя жизнь, вновь, сделала крутой поворот и прежней никогда не станет.