Провожу полотенцем по затылку, проверяя, нет ли там крови. Вскоре лицо очищено, и я наклеиваю пластырь на щеку, которую адски жжет, пока проделываю манипуляции. Провожу рукой по волосам и смотрю на свое отражение, в глазах пылают злость и ярость.
После того как запираю дверь и выхожу на дорогу, матерюсь, так как забыл проверить состояние собственной комнаты. Наверное, там полный беспорядок. Я был занят, протирая лицо, теряясь в кипящем гневе и представляя сто двадцать различных альтернативных окончаний этого нападения — все сто двадцать заканчивались тем, что я стою над их окровавленными телами. Тем не менее, даже облачившись в гнев, как в доспехи, я двадцать раз оглядываюсь через плечо, пока иду в боулинг. Лучше перестраховаться.
Я уже подхожу к стеклянной двери, когда в кармане, пугая, вибрирует телефон. Вздрагиваю, когда пытаюсь схватить его — ноющая боль в плече напоминает о себе. Достаю телефон и смотрю на экран:
Дмитрий: Клейтон! Ты где?
Вздыхаю, игнорируя сообщение, поскольку уже здесь. Я вхожу, и неприятный запах этого места достигает моих ноздрей. Парень у стойки машет мне, потом показывает несколько пальцев, его ладони открываются и закрываются два раза, указывая на двадцатую дорожку. Благодарю его кивком и иду к месту.
Брант выскакивает из-за угла и стискивает меня в объятьях. Застигнутый врасплох, стону и вздрагиваю от боли, пока он благодарит за то, что я пришел.
Его лицо меняется, когда он осматривает меня.
— Что, блядь, случилось с тобой? — спрашивает он, если я правильно разобрал. Пожимаю плечами и отмахиваюсь от него. Он хватает мою руку, останавливая, когда я пытаюсь пройти мимо. Развернув к себе лицом, спрашивает:
— Ты упал с лестницы?
Если бы не знал, что лицу будет чертовски больно, я бы рассмеялся. Облизываю губы и говорю:
— Я в порядке. — Голос посылает вибрацию в челюсть и щеку. Даже говорить больно.
Брант хмурится, потом зовет пойти за ним, качнув головой. Следую за ним к двадцатой дорожке, параллельно с которой обосновалась команда противника. Сквозь их толпу замечаю Дмитрия с остальной частью команды Бранта: две латиноамериканские цыпочки — которые, насколько помню, являются парой, но никто напрямую не говорит об этом, — и чернокожий компьютерный ботаник Джосайя, который на голову выше меня и, кажется, всегда улыбается.
Дмитрий встает со скамейки, как только замечает меня, и подбегает.
— Что случилось? — показывает он.
Я использую минимальное количество жестов
— Ничего. Упал.
Он качает головой
— Тебе надо привести себя в порядок. Туалет. У тебя кровь течет сквозь повязку.
Я раздражаюсь.
— Все не так плохо.
Дмитрий приподнимает брови, из-за чего его очки немного ползут вверх.
— Нет, это выглядит именно так. Деззи в туалете. Приведи себя в порядок, пока она не вернулась.
Ее имя мгновенно отрезвляет меня. Конечно же, она уже здесь. Я опоздал.
— Как долго она здесь? Сколько она уже ждет? Я действительно выгляжу так плохо?
Когда Дмитрий отводит взгляд, понимаю, что уже слишком поздно.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть Деззи. Боже. Она выглядит с каждым разом все красивее. На ней милый белый топ, а джинсы подчеркивают ее сексуальные пышные формы. Они низко сидят на бедрах, чем привлекают взгляд моих непослушных глаз — в моем воображении прямо к тому, насколько она гладкая под всем этим.
А ее милое личико… по легкому макияжу и розовым губам видно, что она готовилась к нашей сегодняшней встрече. Даже несмотря на запахи вокруг нас, я могу поклясться, что чувствую ее запах — сирень, фрукты и что-то еще, что не могу определить, что-то свежее и притягательное.
Не могу доверять себе, находясь с ней в одной комнате. Я бы сорвал с нее этот невинно выглядящий белый топ и снял сексуальные как ад джинсы.
Черт… что бы я сделал с ней… Уверен в том, что владел бы этими губами дольше, чем в тот мимолетный момент в подъемнике.
Я настолько загипнотизирован Деззи, что не сразу понимаю, что ее губы двигаются:
— Что случилось? — спрашивает она.
Качаю головой, потом невразумительно бормочу ответ.