— Садись сюда, — приказываю ему, почти уверенная в том, что Клейтон не уловил, что я говорила ему по пути к дивану. — Я собираюсь перевязать твои раны.
— Нет.
— Да. Но сначала, выпьем по стаканчику.
Оставляю его сидеть с раздосадованным выражением лица, подхожу к холодильнику и ищу что-нибудь проверенное, чтобы выпить. Взгляд останавливается на текиле.
Возвращаюсь с бутылкой и двумя стопками. Клейтон с подозрением смотрит на меня, когда я ставлю всё на кофейный столик перед нами.
— Чтобы расслабиться, — объясняю я. — Где находится ванная?
Он поздно поднимает взгляд и не разбирает моих слов, из-за чего выглядит растерянным.
— Ванная, — повторяю я.
Он указывает на коридор возле кухни. Вхожу в нее и открываю шкафчик под раковиной, где нахожу аптечку. С треском закрыв дверцу, смотрю на себя в зеркало. Я выгляжу такой… напряженной. Кого я пытаюсь обмануть, притворяясь, что управляю ситуацией? Я собираюсь наложить свежую повязку на лицо Клейтона Уоттса. Я в квартире Клейтона Уоттса, и руками вот-вот будут исследовать его лицо.
Делаю глубокий вдох и выдох.
Когда возвращаюсь к дивану, нахожу Клейтона сидящим с двумя уже наполненными стопками в руках. Сжав челюсти, он смотрит на меня суровым взглядом, затем предлагает текилу.
Я сажусь на кофейный столик перед ним, беру стопку, чокаюсь с ним и говорю:
— До дна!
Он выпивает ее одним глотком. Я… медленно пью свою, пока стопка не пустеет. Черт возьми, текила очень крепкая. Я поворачиваю голову и прокашливаюсь, глаза мгновенно слезятся.
«Мне не следует пить много, — понимаю я. — Одной достаточно».
Но прежде чем говорю это вслух, Клейтон наполняет стопки по второму разу.
— О. — Мои глаза округляются. — Думаю, мне…
— До дна, — говорит он с ухмылкой, обрезая пути к отступлению, затем выпивает.
Бросаю на него несчастный взгляд и опрокидываю в себя содержимое. Когда жидкость обжигает горло, понимаю, что смеюсь и моргаю от ожога.
— Вау! — вскрикиваю я.
Когда наши взгляды встречаются, я мгновенно трезвею. Его пристальный взгляд проникает глубоко внутрь меня.
Сфокусируйся, Деззи. Я слишком сильно ударяю стопкой о стол, когда ставлю ее. Открыв аптечку, достаю набор первой помощи и крошечную салфетку с антисептиком.
Когда начинаю снимать старый пластырь с его лица, он дергается. Посылаю предупреждающий взгляд. Глаза Клейтона вызывающе блестят. Это рычание сорвалось с его губ?
Когда он, наконец, расслабляется, осторожно снимаю пластырь. Почему такое ощущение, что я имею дело с каким-то диким зверем? Хмурюсь от вида уродливой раны. У меня есть странное благословение — сильный желудок. Ничто не может заставить меня чувствовать себя плохо, ни вид крови, ни рвота, ни большие зияющие раны. Может быть, я должна быть медсестрой. Возможно, я упустила свое призвание.
— Это будет немного больно, — предупреждаю я, вынимая антисептическое средство из упаковки.
Клейтон растерянно приподнимает бровь — пропустил мои слова. Затем я касаюсь его щеки салфеткой, и он с шипением отшатывается.
— Клейтон!
Он смотрит на меня, затем сдается, расслабляется и позволяет обработать рану.
Вполне возможно, моих усилий недостаточно и ему следует обратиться в больницу, чтобы наложить швы. Я не медик. Большая часть того, что я знаю, из фильмов и пьес, которые смотрела, например, о медсестре, любимый человек которой в конце умирает от заражения крови.
Эта мысль отрезвляет меня. Давай не будем убивать Клейтона.
— Повязка, — говорю я, накладывая ее.
Я понимаю, что он не отводит от меня взгляда. Внезапно моя уверенность снова рушится. Теперь, когда должным образом закончила с наложением пластыря, вдруг обнаруживаю, что моим рукам больше нечем заняться. Мы просто смотрим друг другу в глаза, а настороженный взгляд Клейтона вдруг сменяется на что-то гораздо более зловещее… Что-то темное и нуждающееся…
Нечто голодное.
— Спасибо, — неожиданно говорит он.
Эти слова словно щекочут меня, улыбка расплывается на лице. В ответ подношу раскрытую ладонь к подбородку и опускаю ее: «Спасибо».
Теперь улыбается Клейтон. Через секунду он повторяет мой жест, только немного по-другому.
— О, — произношу я. — Я делала это неправильно?
Он снова повторяет жест.
Я повторяю движение за ним.
— Нет, — говорит он и берет мою ладонь.
Прикосновение его пальцев к моим посылает электрический ток вдоль позвоночника, касаясь волос на затылке.
— Так, — бормочет он настолько тихо, что это вряд ли можно назвать словом.