О стихотворениях Клода де Шольна
Перевод О. Гринберг
Сколько ни читайте библиографических трудов, вы не найдете в них ровно никаких сведений об этом поэте. С некоторой долей вероятности можно утверждать лишь, что он принадлежал к прославленному роду Шольнов и, быть может, приходился кузеном коннетаблю де Люину и маршалу Оноре д’Альберу, герцогу де Шольну, а также что жил и здравствовал он в середине XVII столетия, а стихи сочинял в свое удовольствие, не придавая им ни малейшего значения. Странно не то, что подобный поэт забыт, странно другое — что мы так мало знаем о столь знатном человеке, забавы ради слагавшем стихи; нашему герою решительно не повезло. Имя его кануло в Лету — это тем более странно, что при жизни он, судя по всему, имел успех среди ценителей поэзии. Живя в Дофине{240}, он вел переписку с герцогиней де Шольн, герцогом де Сент-Эньяном, Югом де Лионном и суперинтендантом Фуке — то есть с самым цветом аристократии — и был с ними на короткой ноге. Эта переписка, которую никак не обвинишь в излишней чопорности, содержится в рукописи, о которой я собираюсь вам рассказать; мы находим здесь стихотворные послания нашего поэта и его высокородных друзей, состязающихся с ним в блеске и остроумии шуток. Известно, что Франсуа де Бовилье, герцог де Сент-Эньян, галантнейший и обходительнейший человек во всей Франции, не без успеха волочился за музами и что именно он подсказал великому королю мысль о вознаграждениях для литераторов{241}, которым, следственно, надлежит чтить его память — хотя бы потому, что такие заступники находятся у них не так уж часто. Именитые вельможи — они же именитые граждане — наших дней не станут оспаривать у герцога эту честь, но горе-авторы и авторы-горемыки благодарны ему за то, что он ее заслужил. Так вот, рукопись наша содержит две-три сотни неизвестных строк герцога де Сент-Эньяна. При Людовике XIV это открытие наверняка наделало бы шуму, но мы ушли далеко вперед, и я упомянул о стихах герцога просто для памяти.
Если бы я писал только для библиофилов, ценящих на вес золота, если не дороже, трухлявые сборники виршей, единственное достоинство которых состоит в том, что они набраны скверным кривобоким шрифтом в типографии Филиппа Пигуше, Симона Вотра, Алена Лотриана или Жана де Шане, и к которым, признаюсь чистосердечно, я и сам питаю страсть столь же пылкую и столь же невинную, — так вот, если бы я писал только для библиофилов, я не стал бы распространяться об особенностях стихов Клода де Шольна. Для библиофилов главное то, что рукопись существует в единственном экземпляре и ни разу не продавалась с торгов. Вот чем исчерпывается для них ценность поэта. И все-таки по старой памяти я скажу несколько слов о том, что представляет собой эта рукопись в литературном отношении, — ведь я был критиком, хотя это занятие принесло мне гораздо меньше радости, чем мои библиоманские фантазии. Буду краток и выскажусь со свойственной газетчикам самоуверенностью; я сделаю это с тем большей легкостью, что знаю доподлинно: соперников у меня не найдется.