– Я не могу этого точно определить. Она менее взрослая, чем ты. Но жизнь в ней бьет ключом, – эту фразу он сказал только потому, что ненавидел это определение. – Веселая собеседница в компании, и вообще с ней приятно разговаривать. Я человек серьезный, а она беззаботная и…
– А как она выглядит?
– Она ниже ростом, чем ты, и более худощавая. Карие глаза. Она актриса.
– Это интересно?
– Да.
– Ты любишь ее?
Подсознательно он ждал этого вопроса.
– Да, разумеется.
Минуту Вики сидела неподвижно.
– Да, разумеется, ты ее любишь, – повторила она. – И поэтому мы можем быть добрыми друзьями.
– Мы и так добрые друзья.
– Да. Я имела в виду… – Она замолчала.
Поведение ее изменилось. Всякая видимость кокетства исчезла в мгновение ока. Она говорила спокойно, но в голосе ее чувствовалась отчаянная серьезность.
– Послушай. Ты только что сказал, что я веду себя, как героиня детективного романа. Я всегда смеялась над подобными вещами, но в определенном смысле я чувствую себя именно так. Ясновидящий в погоне за девушкой. То, что случилось две ночи назад, не идет ни в какое сравнение со смертью мистера Констебля. Но, несмотря на это, то, что произошло – отвратительно. Пенник, в сущности, человек не злой, однако он опасен. Я не собираюсь всего им говорить, потому что не хочу, чтобы все это распространилось… ох, это неважно. Но проблема заключается в том, что если я расскажу им все, то могу быть обвинена в сокрытии определенных вещей, а если не расскажу, то не смогу себя защитить. Первый раз в жизни с того времени, когда меня ребенком посылали в наказание в темную комнату, я боюсь. Я нисколько не шучу, Джон! Мне нужен кто-то, кто будет со мной, поможет мне. Скажи, ты поможешь мне? Поможешь мне?
– Ты знаешь, что можешь рассчитывать на меня, Вики.
В этот момент их прервали. Тонкая полоска света пересекла холл. В темноте они услышали шарканье ног, звук удара, проклятье и оглушительный шум упавшей вместе с кадкой пальмы.
– Если бы вы немного потрудились и нашли выключатель, сэр! – проворчал кто-то. – Прошу прощения, но зачем вам нужно куда-то ходить и переворачивать все вверх ногами?
– По-вашему, я сова? – рявкнул в ответ гораздо более разъяренный голос. – Черт побери, инспектор, если вы думаете, что в темноте видно так же, как при дневном свете, то поищите его сами. А я знаю, что делаю. Ага! Вот он!
Щелкнул выключатель, весь холл и лестницу залил свет, при вспышке Вики и Сандерс вскочили на ноги с неясным ощущением вины. Сэр Генри Мерривейл и старший инспектор молча вглядывались в их лица, которые еще не успели принять безразличное выражение.
– Угу, – буркнул Г.М., воздерживаясь от дальнейших комментариев. Он стал тяжело подниматься по лестнице. – Добрый вечер. Вы дочь Джо Кина?
Она молча кивнула головой.
– Я был знаком с вашим отцом много лет тому назад. Старина Джо был хорошим человеком, – сказал Г.М., шмыгнув носом. – Что-то я хотел сказать, ага, старший инспектор хотел вам задать несколько вопросов. Может быть, вы спуститесь к нам? Нет, сынок, – коснулся он руки Сандерса. – Ты пойдешь со мной. Прошу представить меня миссис Констебль.
Вики холодно кивнула головой.
– Охотно, – ответила она, посмотрев на часы. – Но я надеюсь, это не займет много времени. Я должна приготовить ужин.
Она легко сбежала по ступеням в направлении Мастерса, лицо которого успело стать суровым и важным. В этот момент в холл выглянул Чейз, окинул взглядом представшую перед ним сцену и начал насвистывать сквозь стиснутые зубы. Сандерс пошел наверх с сэром Генри. Последний не произнес ни одного слова.
Мина в коричневом платье стояла на пороге комнаты. Она уже полностью взяла себя в руки.
– Я как раз собиралась спуститься вниз, – пояснила она, закрывая за ним дверь. – Но, наверное, будет лучше, если мы поговорим здесь. Прошу садиться. Мы можем сразу же приступить к делу.
– Уважаемая миссис Констебль, – сказал Г.М. с грациозностью слона, попавшего в посудную лавку, которая производила такое же ошеломляющее впечатление, как и его вспышки бешенства. – Уважаемая миссис Констебль, я не испытываю никакого счастья, находясь сейчас здесь.
– А я очень рада, что вы находитесь с нами, – усмехнулась Мина, отряхивая пальцем пудру с шеи. Глаза ее подозрительно заблестели. – Я только хотела бы, чтобы вы оказались здесь гораздо раньше. Вы поживете у нас?
Это прозвучало несколько комично, но Г.М. только отрицательно покачал головой.
– Нет, уважаемая миссис Констебль. Я могу задержаться только на один день. Но, – осторожно уселся он в кресло, положив руки на подлокотники, – мне сказали, что вы хотели поговорить со мной. Я подумал, что есть несколько вопросов, на которые вам будет легче ответить мне, нежели Мастерсу. Это довольно неприятные вопросы, дорогая миссис Констебль.
– Спрашивайте обо всем, что вам необходимо знать.
– Хм-м… да. Правда ли, что ваш супруг с некоторого времени подозревал, что вы хотите его убить?
– Кто вам это сказал? Ларри Чейз?
Сэр Генри сделал рукой неопределенный жест.
– Именно этого он нам не говорил. Это само всплыло наверх, как масло. Это правда?
В комнате горела только маленькая лампа на ночном столике, бросающая приглушенный свет на темные волосы Мины. Но даже в полумраке было видно, что она старается сдержать смех.
– Нет, нет, нет! Это настолько абсурдно, что… что просто смешно. Но почему Ларри так сказал? Он же все прекрасно знает. Вряд ли он говорил серьезно. Это была шутка бедного Сэма.
– Он выбрал достаточно мрачную тему для шуток.
Мина ловко парировала удары. Сандерс, наблюдая за ней, пришел к выводу, что в этом поединке она владела (или ей только казалось) более острой шпагой.
– Да нет, – чуть улыбнулась она. – Видите ли, я – писательница.
– Я знаю.
– О-о, это хорошо! Впрочем, я написала только один детективный роман, который был безжалостно разруган, но и в остальные мои книги я почти всегда включаю какую-нибудь таинственную или неожиданную смерть. Сэм, – она спокойно и открыто смотрела прямо в глаза своему собеседнику, – Сэм утверждал, что у меня преступные наклонности. Я считаю, что напротив, преступные наклонности существуют у людей, которые подавляют их в себе. Это была его постоянная шутка, что я когда-нибудь убью его…
– Вас это беспокоило?
– Нет, никогда, – она выглядела удивленной самим этим предположением.
– Я как раз размышлял… откуда вы берете материалы для всех этих запутанных и таинственных смертей?
– О, мне много рассказывают люди. Много материала можно найти в древнеегипетских и средневековых документах. Ну а кроме того, разумеется, я составила альбом газетных вырезок. И назвала его «Новые способы совершения убийств».
Даже Г.М. не удержался и моргнул. С давних пор его партнеры по игре в покер в клубе «Диоген» поняли, что любая попытка прочитать его мысли по лицу кончается полным фиаско, но в этот момент на его лице застыло очень странное и хитрое выражение. Он сложил руки на животе и начал перебирать пальцами.
– Да-а-а? Альбом? Это интересно было бы прочесть.
– Возможно, но сейчас уже поздно, – сказала Мина, судорожно сжимая руки. – Я сожгла его вчера. Со всем этим я покончила и никогда больше не буду об этом писать.
Она наклонилась вперед.
– Сэр Генри, не знаю, сказали ли вам, почему я так хотела с вами познакомиться. Я от всего сердца восхищаюсь вами. Правда – это не комплимент. Я знаю обо всех ваших делах, начиная от истории Даворта в 1930 году, убийства кинозвезды на Рождество 1931 года и удивительного дела об «отравленной» комнате в доме лорда Матлинга. Я считаю, что вас недостаточно ценят. Я часто говорила, что вам давно должны были дать титул лорда.
Лицо Г.М. стало темно-пурпурным.
– Что мне больше всего нравится в вас, – продолжала Мина, не понимающая, какое впечатление произвели на него ее последние слова, – это легкость, с какой вы справляетесь с нагромождением трудностей и обращаете страшных призраков в невинные души, какими они и являются в действительности. Именно это здесь и необходимо! И поэтому я обращаюсь к вам с мольбой о помощи. Я хочу, чтобы вы разоблачили Германа Пенника. Чтобы маска свалилась с него и он получил то, что заслуживает: виселицу, если это возможно. Вы уже познакомились с Пенником?