Она обернулась, улыбаясь. В оранжерею вошел Сэм Констебль. Мистер Сэмюэль Хобарт Констебль начал что-то говорить, но, заметив незнакомого человека, сразу же замолчал. Он тяжело дышал и молчал так демонстративно, как будто хотел показать, что его молчание объясняется исключительно хорошим воспитанием. Его представляли тираном, но Сандерс увидел перед собой просто полноватого мужчину, приближающегося к шестидесяти, лицо которого выдавало раздражительность и заносчивость. Невысокий и уже немолодой, он все еще был исключительно красивым мужчиной. Твидовый костюм сидел на нем идеально, без единой морщинки. После минуты торжественного молчания он обернулся и увидел открытое окно. Ровным шагом он прошел через оранжерею и тщательно закрыл его.
– Приятно познакомиться с вами, – обратился он к Сандерсу, демонстративно игнорируя всех остальных.
– Все в порядке, дорогой, – сказала Мина, весело похлопав его по плечу. – Ларри принес нам выпить, и нам сразу же будет лучше. Кроме того, миссис Чичестер обещала приготовить нам что-нибудь поесть, и…
– Вы, вероятно, слышали, что произошло. Что ж, молодой человек, вам очень повезет, если вы получите что-нибудь на ужин. Некая миссис Чичестер любезно согласилась позаботиться о нас: она не может приготовить порядочный ужин, но сможет приготовить «немного холодной говядины» и «вкусный салат». – При последних словах на его желтом лице появился румянец. – Мне это не нравится. Я не хочу ни куска холодной говядины, ни вкусного салата. Я хочу хорошо поужинать. И с того времени…
– Сэм, мне действительно очень жаль. – Мина сняла шляпку и бросила ее на плетеное кресло. В ней чувствовалось раздражение. – Я прекрасно тебя понимаю. Но сегодня магазины закрываются рано, и кроме холодных закусок, в доме ничего нет.
Сэм обернулся к ней и спросил преувеличенно вежливо:
– Это моя вина?
– Нет, но без прислуги…
– Это уже меня не касается. По-моему, в мои обязанности не входит хождение по магазинам за мясом или за чем-то другим. Постарайся быть справедливой, Мина. Если уж ты сумела без всяких дорожных приготовлений тянуть меня через сотни миль малярийных болот – жаль, что ты сейчас не видишь своих глаз, – наверное, я не требую слишком многого, если хочу, чтобы хозяйство в нашем доме находилось на должном уровне. Но не будем ссориться в присутствии гостей.
– Я могу приготовить ужин, – предложил Герман Пенник.
Это прозвучало так неожиданно, что все присутствующие вытаращили на него глаза. Даже Чейз остановился на пути за напитками и высунул голову из-за куста папоротника. Сэмюэль первый раз обратился непосредственно к Пеннику:
– Вы повар, старина? – спросил он презрительным тоном человека, давно обо всем догадавшегося. – То есть, кроме ваших прочих способностей?…
– Я умею хорошо готовить. Разумеется, я не смогу приготовить горячих блюд, но зато холодные закуски будут достойны королевского стола.
Вики рассмеялась; это был непроизвольный смех, освобождение от давящей тяжести. Она встала с краешка фонтана.
– Великолепно! Браво! Вы должны наконец сесть и отдохнуть, – обратилась она к Мине. – Вы не считаете, что не стоит делать такой трагедии по поводу одного ужина? Если бы у вас не было денег, как у меня, один-единственный ужин не имел бы для вас никакого значения. Мистер Пенник приготовит его, а я подам…
– Нет, нет! – Герман был явно шокирован этим предложением. – Вы будете подавать? Я не могу этого позволить. Прошу предоставить все мне.
– Вы совершенно покорили его, мисс! – Сэмюэль выражался с неумелой галантностью. Неожиданно настроение у него поднялось. Сандерс задумался, что могло вызвать такую перемену: рассмешила его перспектива увидеть «ясновидящего» в роли повара или в роли официантки. Мина, до сих пор беспомощно оглядывающаяся вокруг, как будто желая убедиться, что, несмотря на мелкие столкновения, все по-прежнему считают ее мужа прекрасным человеком, снова впала в мечтательное настроение.
– Что ж, тогда все в порядке, – заметила она. – По-моему, Дюма когда-то готовил ужин для французских гурманов? Жаль, что я не умею этого делать. Где-то в кухне должен быть поварской колпак, знаете, такой высокий, белый… Он может вам пригодиться.
– Он будет ему очень к лицу, – серьезно заметил Сэм. – Но вы должны дать нам слово, что не отравите нас. Идет?
Дальнейший разговор прервало появление Ларри. Он с таким раздражающим скрипом толкал перед собой по каменному полу плетеный столик, что лицо Сэма покраснело. Через минуту Чейз поставил на него поднос с бутылками, рюмками и миской, полной льда.
– Он не отравит нас, – уверил он присутствующих. – Что бы ни случилось, он не будет этого делать. Ему это не нужно.
– Ему это не нужно?
– Нет. Он просто подумает о нас и – хоп! Джин с вермутом, или сделать коктейли?
– О чем ты говоришь, черт возьми?
– Я говорю святую правду, – продолжил Ларри, быстро разливая напитки. – Голосуем? Не хочешь коктейля? Все в порядке. Что ты будешь, Мина?
– Мне все равно, Ларри. Может быть, джин с вермутом.
– Мистер Пенник, – продолжил Чейз. – сказал, что мысль – это физическая сила. И он также сказал, что, использовав ее соответственно, можно убить человека.
На лице Сэма, который взял в руку бокал с напитком, появилось выражение отчаяния. Он как будто хотел сказать: «Опять! Всегда что-то должно меня расстроить и вывести из себя. Ну почему все неприятности сваливаются на мою голову?»
– В самом деле? – удивился он, громко проглотив напиток. – Вы снова развлекаетесь отгадыванием мыслей?
– Спроси доктора. Ну спроси его! Мистер Пенник сказал, о чем он думал, и – попал с первого раза. И даже угадал, когда Джон попытался скрыть свои мысли о…
– Других делах, – вмешалась Вики, с интересом наблюдая за струящейся в фонтане водой.
– Я думаю, подходящий ли мне попался человек? – заметил Сэм, внимательно глядя на Сандерса. – Молодой человек, вы доктор, не правда ли?
– Да.
– И, как мне говорили, работаете в качестве патолога в Министерстве внутренних дел?
– Да.
– И вы согласны со всеми этими бреднями?
– Я не обязан с чем-либо соглашаться. Но признаю, что мистер Пенник прекрасно продемонстрировал свои способности… Да, пожалуй, это самое подходящее определение.
Хозяин дома вскочил на ноги.
– Ради Бога, Мина! Перестань трясти этот бокал. Ты ведешь себя, как старуха, тянущая джин в трактире. Если у тебя так дрожат руки, что ты не можешь удержать бокал в руках, поставь его на край стола, а потом уже пей. Это будет значительно приличнее, чем делать из себя посмешище!
Он замолчал, смущенный собственным взрывом. Скорее всего, он не имел в виду ничего плохого. Но во всем этом был элемент жестокости, поскольку он на собственном опыте должен был знать, что невозможно совладать с дрожью после приступа малярии.
Мина не сказала ни слова.
– Ну, хорошо, хорошо, прошу прощения, – буркнул он. Он выпил содержимое бокала до дна и тяжело уселся. – Но вы довели меня до того, что я чувствую себя стариком. Имейте хоть немного жалости. Я часто говорю, что Мина меня когда-нибудь убьет из-за того, что не может ничего удержать в руках. Нервы. Не могу сдержаться. Да, но, возвращаясь к предыдущей теме, вся эта история с чтением мыслей – чушь. Это аморально, это… – вены вздулись у него на лбу, – это противоречит всему, что я когда-либо учил. Это противоречит природе.
– Не волнуйся, Сэм, – просила его Мина. Глаза ее блестели. – Но ты должен признать, что это поразительно. Ты же прекрасно знаешь, что мистер Пенник точно сказал тебе, о чем ты думаешь. Но ты не дал ему закончить и закричал: «Неправда!» И потом уже не согласился ни на одну попытку. Мне очень жаль, мой дорогой, но ты сам знаешь, что это так.