– Что такое «стоимость»? (Это – вопрос Маркса. – М.Н.).
– То, чего стоит вещь (Отвечает Сэй. – М.Н.).
– А что такое «цена»?
– Стоимость вещи, выраженная в деньгах.
– А почему имеет «стоимость… труд земли»?
– Потому, что за него дают известную цену.
Путаница вскрыта. Маркс заключает, иронически пользуясь определением Сэя: «Итак, стоимость есть то, чего стоит вещь, а земля имеет „стоимость“, потому что стоимость ее „выражают в деньгах“. Это, во всяком случае, очень простой метод разрешать вопросы о причине и происхождении вещей»[71].
Ряд мелких иронических реплик обличает тупость, косность, ограниченность мышления буржуа и его теоретических подголосков. «Каждый знает – если он даже ничего более не знает, – что товары обладают… денежной формой стоимости»[72]. «Заметим мимоходом, что и товарный язык, кроме еврейского, имеет немало других более или менее выработанных наречий»[73] (следуют примеры немецкого и романских языков). Анализируя вопрос о рабочем дне, Маркс среди многих примеров приводит один: в 1863 г. в придворной модной мастерской работала модистка Мэри-Анн Уокли. Мастерскую эксплуатировала «одна дама с симпатичным именем Элиз». Реплика о «симпатичности» имени Элиз, «симпатичности» для буржуа, для филистера поставлена в резком контрасте с описываемым случаем: был разгар «сезона», разгар придворных балов, на которых благородные лэди собирались танцевать в роскошных нарядах, предстоял бал в честь «только что импортированной принцессы Уэльской». Мэри-Анн Уокли проработала 26½ часа и от чрезмерной работы «умерла в воскресенье, не успев даже, к великому изумлению г-жи Элиз, закончить последнее бальное платье»[74].
Группа иронических реплик разоблачает классовую суть филистера – конечно, чрезвычайно набожного и благочестивого человека, – тут Маркс пользуется сравнениями по церковно-религиозной части. Так, например, вульгарная политическая экономия сравнивается с… теологией: «Экономисты употребляют очень странный прием в своих рассуждениях. Для них существует только два рода институтов: одни – искусственные, другие – естественные. Феодальные институты – искусственные, буржуазные – естественные. В этом случае экономисты похожи на теологов, которые тоже устанавливают два рода религий. Всякая чужая религия является выдумкой людей, тогда как их собственная религия есть эманация бога»[75]. Это ироническое замечание, вплетенное Марксом в текст I тома, взято им из более ранней его работы – «Нищета философии». Мелкобуржуазный социализм хочет увековечить товарное производство и в то же время устранить самые деньги. «С таким же успехом можно было бы стремиться к упразднению папы, сохраняя в то же время католицизм»[76]. В разделе о рабочем дне – ироническое сравнение: «Гипотеза Ленге, будто кредиторы-патриции устраивали время от времени по ту сторону Тибра праздничные пиршества, на которых подавалось вареное мясо должников, остается столь же недоказанной, как гипотеза Даумера о христианском причастии»[77].
71
Там же, с. 547. В цитируемом тексте отсутствуют красные строки, введенные мною для ясности расчленения вопросов и ответов.