Эти слова гетевского Фауста действительно метко характеризуют школу Прудона. Фауст фигурирует еще в главе о процессе обмена со своим восклицанием «Am Anfang war der That»[178]. В главе о так называемом первоначальном накоплении Маркс говорит, критикуя нападки Тьера на социализм: «Раз дело касается вопроса о собственности, священный долг повелевает поддерживать точку зрения детского букваря как единственно правильную для всех возрастов и всех ступеней развития»[179]. И ссылается далее на Гете: «Гете, раздраженный таким фиглярством, высмеивает его в следующей „катехизации“:
Учитель: Подумай, дитя, откуда все эти блага. Сам по себе ты ничего не можешь получить.
Ребенок: Да, все я получил от папы.
Учитель: А папа, от кого получил папа?
Ребенок: От дедушки.
Учитель: Да нет же! От кого в таком случае получил дедушка?
Ребенок: Он взял все это».
Заметим, что та же цитата Гете встречается в одной из довольно ранних работ Энгельса «Немецкий социализм в стихах и прозе»[180]. В русском переводе дан стихотворный текст этого любопытного разговора, приведем его:
Исследуя превращение прибавочной стоимости в капитал, Маркс замечает: «В то время как классический капиталист клеймит индивидуальное потребление как грех против своей функции и как „воздержание“ от накопления, модернизированный капиталист уже в состоянии рассматривать накопление как „отречение“ от потребления. „Ах, две души живут в его груди, и обе не в ладах друг с другом!“»[181]. Последняя цитата взята опять-таки из «Фауста» Гете.
Примеров использования Марксом мировой художественной литературы в «Капитале» можно привести очень много. Маркс использует «Дон-Кихота» Сервантеса, «Божественную комедию» Данте, Мольера, своего любимца Гейне, а из древних писателей, которых Маркс знал в оригиналах, – Софокла, Гомера, Эсхила, Горация[182]. Использует он и народное творчество: поговорки, легенды, например знаменитую легенду о крысолове, уведшем из города всех детей пением своей волшебной флейты[183].
Софокл, как и Шекспир, призван Марксом не только как литературный помощник, но и как свидетель своей эпохи. Его слова не только раскрывают, но и свидетельски поддерживают положение. «Деньги – сами товар, внешняя вещь, которая может стать частной собственностью всякого человека. Общественная сила становится таким образом частной силой частного лица. Античное общество поносит поэтому деньги как монету, на которую разменивается весь экономический и моральный уклад его жизни». К этому – свидетельство Софокла в «Антигоне»:
Трагический Эсхил дает главе о всеобщем законе капиталистического накопления – главе, в высочайшей степени насыщенной классовым гневом, созданный им великий образ Прометея. Рабочий, прикованный к капиталу, – Прометей, прикованный к скале Гефестом: «Закон, поддерживающий относительное перенаселение, или промышленную резервную армию, в равновесии с размерами и энергией накопления, приковывает рабочего к капиталу крепче, чем молот Гефеста приковал Прометея к скале. Он обусловливает накопление нищеты, соответственное накоплению капитала. Следовательно, накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе…»[185].
Древний Гомер и его поэтические образы возникают на страницах главы о рабочем дне. Жертвы капиталистической эксплуатации встают перед Марксом как живые люди – они сходят со страниц только что прочитанных газет, из только что услышанных рассказов, из мрачных будней европейской капиталистической действительности 60-х годов. Образы их предстают перед Марксом, когда он пишет эту главу: они идут пред его взором, они держат Синие книги, – книги, где отражены законы капитализма, приведшие их к смерти. «Вот пестрая толпа рабочих всех профессий, возрастов и полов, – пишет Маркс. – С большей настойчивостью преследуют они нас, чем души убитых преследовали Одиссея. Чтобы судить об изнуряющем их чрезмерном труде, достаточно мельком взглянуть на них»[186].
177
«Коль скоро недочет в понятиях случится, их можно словом заменить» (
178
«Вначале было дело» (
183
Там же, с. 707. Эта легенда подверглась художественной переработке отдельными поэтами.
186