— Как пообщался с руководителем?
— О, полный кошмар! Я-то думал, что разобрался в Канте, но почувствовал себя набитым дураком…
— Ты видел вчера ночью Карину в баре? Она тако-о-о-е вытворяла! Чуть не изнасиловала Стива, честное слово…
— Правда же, Грант ужасно сексуальный?..
— Какой Грант?..
— Из Eastenders! Только не говори мне, что ты не смотрела! Это такое чудо!
Последняя фраза привлекла ее интерес, и она перестала рассеянно возить по тарелке последний кусочек курицы. Она медленно поднялась, водрузила тарелку на верх стопки, которая уже возвышалась на столе, дала себе зарок не пить так много, чтобы оказаться назавтра не в состоянии прийти помочь с мытьем посуды, и направилась в кухню.
В дверях она нос к носу столкнулась с Робом. Ее охватило смущение.
— Роб! Послушай, я извиняюсь за то, что облила вином твоего брата…
— Брось. На него все так реагируют. Вероятно, он это заслужил.
Она взглянула на него. Он казался спокойным, почти умиротворенным. Такое красивое, нежное лицо, особенно по сравнению с бульдожьей физиономией Лео.
Холл завибрировал в такт музыке, было понятно — начались танцы. Кэрри, пунш и танцы. Рискованная комбинация. Она надеялась, что Мэгги философски отнесется к тому, что кого-то может и стошнить. Может быть, даже всех.
Роб сочувственно смотрел на нее.
— Мне не стоило брать его с собой. Он всегда бывает слишком занят, чтобы приезжать в Оксфорд, и я очень удивился, что в этот раз он все же приехал. Можно было предусмотреть, что этим все кончится. Прости, что именно ты ему подвернулась.
— Я не боюсь твоего брата, Роб. Может, он уже нашел себе другую жертву. И я не обиделась. Мне кажется, что для него это норма поведения.
— Так и есть. — Роб вздохнул. — Он всегда был таким. Мне просто пришлось с этим смириться.
— С тобой он тоже ведет себя так? — Теперь она сожалела, что пускала колкости по поводу его научной работы. Было понятно, что он никогда не получал от Лео никакой поддержки, а об их семье она совсем ничего не знала. Получалось, что он занялся своими исследованиями неизвестной книги, которую никто никогда не прочитает, без всякой поддержки с чьей-либо стороны.
— Он не одобряет моих занятий. — Его тон удивил ее. — Он никогда не одобрял ничего, что я делал, и, полагаю, уже никогда не одобрит. Это длинная история. Я не хочу тебя этим загружать. Все-таки здесь вроде как вечеринка.
— О, ты нисколько меня не загружаешь, — поспешно возразила она. — На самом деле я просто хотела попросить у тебя прощения за то, что нагрубила тебе вчера вечером. Сама не знаю, что на меня нашло.
Роб выглядел смущенным.
— Я не припоминаю, чтобы ты мне как-то нагрубила.
— Я наехала на тебя за то, что ты пошел в магистратуру. А ты пригласил меня выпить. — Она повысила голос, чтобы перекричать музыку, рвущуюся из соседней комнаты. — А я отказалась.
— Ладно. — Он кивнул. — Не переживай. Давай в другой раз.
Она рассмеялась, хмель ударил ей в голову.
— Ну, по-моему, мы этим сейчас и занимаемся. Может, пойдем попробуем Фабианов пунш или ты еще не готов умереть?
— Честно говоря, чем больше я напиваюсь, тем проще мне терпеть Лео, — ответил Роб, оглядывая холл. — Пойдем попробуем.
В кухне вокруг пунша они обнаружили сильный ажиотаж. Они взяли по пластиковой чашке и присоединились к сформировавшейся у кастрюли плотной очереди. Фабиан с гордым видом оделял жаждущих своим варевом.
— Слушай, а если предложить Лео пунша, может он перестанет на всех кидаться? — шепотом спросила Джулия у Роба.
— Ничего не изменится. Он — козел. Когда напивается, он — пьяный козел.
— Бедный ты. Хорошо, что вы не часто встречаетесь.
— Как придется. Пока я делал диплом, я жил с ним в Лондоне.
— Я думала, ты делал его здесь.
— Нет, я был в Кингс-колледже. У Лео дом в Ноттинг-Хилле. Я жил у него, потому что моя мать живет за границей. Конечно, это было сложно. Но он помогал мне. Финансово, я имею в виду. Поэтому я должен быть ему благодарен. Все-таки он это заслужил. Ты же знаешь, что, когда учишься, дорога любая помощь.
— Конечно, — согласилась она. Ей казалось, что сегодня он нуждается в утешении, и хотя его шесть футов и два дюйма и прекрасное лицо никуда не делись, а она уже чувствовала себя почти пьяной, она была рада, что может его утешить. Они подошли к плите, Фабиан зачерпнул половник пунша.
— Мэгги просила меня всех предупреждать, что он получился крепковат, — сказал он без тени сожаления.
— Ну и хорошо, — ответила Джулия. — Давай.
Они взяли кружки и отправились обратно в большую комнату. Вечеринка была в самом разгаре, став по-настоящему непринужденной и живой. Большой свет погасили, музыка была достаточно громкой, чтобы сделать тихий разговор невозможным, а небольшая толпа ритмично прыгала. Джулия, глотнув пунша, прислонилась к стене, убедившись, что им действительно можно свалить с ног и лошадь. В центре прыгающей толпы она заметила Наоми, девушку, которая тоже жила здесь, и, оценив прозорливость Мэгги, Джулия осмелела. Если даже мышка-Наоми сумела выбраться из своей норки и присоединиться ко всеобщему веселью, то чего стесняться ей? Сама Мэгги тоже танцевала, затягивая в круг тех, кто жался по стенкам, ее огненные волосы развевались, и казалось, что прыгать по комнате вместе с толпой тинейджеров для нее самое естественное занятие.
— Ты не хочешь потанцевать? — неожиданно для самой себя спросила Джулия у Роба.
— Ой, нет. Я не слишком хорошо танцую. Нет, я уж лучше буду имитировать гобелен, если ты не против.
Ей не удалось расслышать все его слова, но она уловила «нет» и увидела отрицательное покачивание головой.
— О, ну, пожалуйста, пошли!
— Нет, нет. — Еще одно вежливое покачивание головой.
Ее схватили за руку, обернувшись, она увидела Фабиана: рубашка завязана вокруг талии, голова гордо откинута, а бедра эротично покачиваются. Она позволила ему затащить себя в круг и стала танцевать с ним. Комната прыгала вверх-вниз, но она все же заметила Лео, стоящего в углу со стаканом вина. Она присмотрелась. Да, это был он, утомленно разглядывающий веселящуюся толпу с таким видом, словно предпочел бы копать траншеи, чем находиться здесь, у Мэгги на вечеринке. Похоже, они с Робом не испытывают ни малейшего желания разговаривать друг с другом. Роб, отойдя к выходу, разговаривал с одним из друзей Фабиана, а Лео в этот момент смотрел прямо на Джулию.
Неожиданно она почувствовала новый прилив смелости. И в тот момент, когда Фабиан повернулся к Мэгги и закружил ее, Джулия выскользнула из толпы и вернулась в кухню. Она налила две чашки пунша и отправилась с ними обратно в большую комнату. Она осмотрелась и увидела Лео, продолжавшего украшать собой угол с видом садовой статуи.
— Эй! — окликнула она его, протягивая чашку. — Выпей-ка!
Он взглянул на нее так, словно боялся, что чашка вот-вот выскочит из рук Джулии и полетит в него, затем кивнул на свой стакан с вином, который, как она заметила, был почти пуст.
— Да давай! Господи, ну почему же ты не можешь просто доставить себе радость? — «Или уйди отсюда», — добавила она мысленно. — Посмотри, всем, кроме тебя, здесь весело. Ты знаешь, что выглядишь как полицейский в притоне?
Приняв у нее из рук чашку и оторвавшись от стены, он взял ее под локоть и повел из комнаты через примыкавшую к дому оранжерею. Музыка доносилась еще громко, но в оранжерее было пусто, за исключением валяющегося в углу тела, то ли спящего, то ли мертвого. Лео закрыл за собой стеклянную дверь, шум вечеринки сделался немного приглушенным.
— Мне стоит извиниться перед тобой, — сказал он. — Не знаю, что я такого сказал, но очевидно, тебя это здорово задело.
— Ну, давай, — ответила она, опуская лицо к чашке с пуншем.
— Что — «давай?»
— Извиняйся. — Она улыбнулась. — Я жду.
Он искоса взглянул на нее: