— Джулия? — Мак искательно смотрел на нее. — Опасно, да?
Она подпрыгнула на месте. «Он что, читает мысли?»
— Что опасно?
— Слово. Последнее в списке. Опасно, да?
Она перевела дух:
— Да. Молодец.
Мысленно она дала себе пинок. Вместо того чтобы приносить какую-то пользу и стараться «выполнять свой общественный долг» во чтобы то ни стало, она вот уже минут десять пытается представить себе Роба обнаженным. Такие мысли не слишком помогли обрести внутреннее спокойствие, когда он опять появился в классе и, прокашлявшись, обратился к группе:
— Э-э, привет всем. Вивьен спрашивает, кому чай, кому кофе?
Джулия постаралась хорошенько его рассмотреть, пока он сосредоточенно запоминал все заявки. Он ей казался самым удивительным мужчиной из всех, с кем ей доводилось встречаться. Его ресницы вплывали в комнату за полчаса до него самого, губы были полными и чувственными, а подбородок — широким и мужественным. Безупречно сложенное тело было облачено в белую рубашку с открытым воротом (белый цвет прекрасно контрастировал с оливковым цветом кожи), небрежно наброшенную на плечи куртку в морском стиле и черные джинсы, плотно облегающие бедра. Слишком плотно. Тесные настолько, чтобы ответить на вопрос, над которым она только что размышляла. Она оттянула пальцами ворот своего свитера и впустила под одежду небольшое количество прохладного воздуха. Его нежные зеленые глаза обратились на нее.
— Ты Джулия, так ведь?
Чувствуя себя по-идиотски польщенной тем, что он запомнил ее имя, она выдохнула в ответ:
— Чай, пожалуйста. С одним кусочком сахара.
Он кивнул и, не поймав ее взгляда, не обратив внимания на румянец, заливший ее щеки, просто повернулся и отправился обратно на кухню готовить чай. Когда он удалился, в комнате вокруг нее все постепенно вновь обрело четкие контуры.
— Может, остановимся?
— Да, Мак, конечно. Ты, наверно, устал. Должно быть, достаточно утомительно так долго концентрироваться на этом.
— Со мной-то все нормально, это ты выглядишь замученной.
— Спасибо, — недружелюбно буркнула она.
— Нет, правда. Мне не сложно сконцентрироваться, я уже к этому привык. Это необходимо в моей работе.
— Ах, да, она наверняка требует достаточной сосредоточенности?
— Ага, точно. А что ты делаешь? Я имею в виду, когда ты не занимаешься вот этим?
Она смотрела на Мака, а искоса наблюдала, как вновь появившиеся в комнате Вивьен и Роб расставляют чашки. Ей хотелось, чтобы Роб услышал ее ответ. В эту секунду она горячо желала быть морским биологом или астрофизиком — кем угодно, лишь бы это придавало ей загадочность, некий шик в его глазах.
— Ничего интересного.
— Я тебе не верю, — откликнулся Мак, поднося к губам чашку и дуя на горячую жидкость.
— Придется попытаться… — произнесла она сквозь зубы, принимая чашку от Вивьен и натянуто ей улыбаясь.
— О’кей, тогда я попробую догадаться. — Мак глотнул чая.
— Лучше не надо.
— Э-э… Ты модель?
— Модель? — Она резко повернулась, глядя на него с изумлением. — Ты совсем спя… — и запнулась, поймав осуждающий взгляд Вивьен, которая вместе усаживалась с Робом на другом конце стола. Нужно следить за собой. Вивьен много проработала в начальной школе и при обучении взрослых применяла те же принципы, что и к семилетним. А это означало, что на «спятил» было наложено табу.
— Прости, Мак, — пробормотала Джулия. — Я не слишком хорошо себя чувствую.
— Да ладно. Но я вовсе даже не спятил. Это разумное предположение. У тебя подходящие лицо и фигура для этого. Ты вполне могла бы быть моделью. Ты никогда не пробовала ничем таким заниматься?
— Нет. Я просто была маленькой девочкой, а потом выросла. Вот и вся история моей жизни.
Мак замолк. Джулия уставилась на дрожащее отражение своих глаз в чашке чая, не переставая удивляться, как Мак мог оценить ее фигуру под тремястами ярдами вязаной шерстяной пряжи. При таком раскладе маловероятно, что Мак к следующей неделе достигнет каких-то успехов. Если продолжать сваливать свое плохое настроение на его голову, будет удивительно, если он вообще досидит до конца сегодняшнего занятия. Ей следует уделить ему немного больше внимания. Каким бы невозмутимым он ни пытался казаться, учеба требует от него значительных усилий.
К беседе Вивьен с Робом подключились и другие. Джулия услышала, как Бренда, плотненькая краснощекая женщина, словно сошедшая со страниц «Уэссекских историй» Харди, выпалила:
— Чем ты занимаешься, Роб?
— Э-э, я в магистратуре. В Универе. Правда, боюсь, что моя специальность может показаться несколько эзотерической.
Джулия подметила недовольство Вивьен. Неписаным правилом здесь было использовать как можно более простой словарь, чтобы не создавать лишних проблем некоторым из учеников. Вот и сейчас в глазах Ширани, чьим родным языком было наречие урду, промелькнула растерянность.
— Что же ты изучаешь? — поинтересовался Мак, потянувшись на стуле.
— Неизвестного писателя восемнадцатого века. — Роб удовлетворенно кашлянул, словно чувствуя, что аудитория уже покорена. — Я изучаю творчество писателя, о котором никто никогда не слышал, и редактирую книгу, которую никто никогда не будет читать.
— Чертовы студенты, — едва слышно буркнул Алек, уткнувшись носом в чашку.
— А что плохого в том, чтобы учиться? — К удивлению Джулии, Мак снова вступил в разговор. — Разве мы не должны стараться стать лучше? По-моему, именно для этого мы и приходим сюда.
— Но какой в этом смысл, если эту книгу все равно никто никогда не прочитает? — с неумолимой логикой вопрошал Алек, подняв голову от чашки. Это был тощий парень, склонный к неожиданным пассажам, особенно будучи в подпитии. Они все уже привыкли к нему. Но Роб-то нет! Он выглядел смущенным. — Найди нормальную работу. Делай что-нибудь полезное. Будь у меня твое образование, я бы именно так и поступил. К сожалению, у меня его нет, это ясно.
Роб часто-часто захлопал своими чудными ресницами. «Не иначе, землетрясение в Китае», — подумала Джулия.
— А-а… чем ты сам занимаешься, Алек? — спросил Роб.
«Да он смельчак», — отметила Джулия. Все ждали.
— Я был водопроводчиком, но сейчас не могу найти работу. — Алек сжал губы, не желая делиться дальнейшей информацией. Он сосредоточенно теребил уголок листка бумаги, лежавшего на столе.
— У тебя остались инструменты? — поинтересовался Мак.
Алек вздрогнул, втянув голову в худые плечи.
— Если остались, то, может быть, ты починишь мне смеситель? Я заплачу по существующим расценкам.
— Ладно. — Алек склонился над столом. — Оставь мне потом свой адрес.
— Здорово. Мне уже надоел холодный душ.
Вивьен одарила всех благосклонной улыбкой из-под полей шляпы. На ее лице было написано: «Как это замечательно, не правда ли, мальчики и девочки?» Роб выпрямился на стуле, с явным облегчением оттого, что от него отстали.
— Я думаю, Роб может посидеть с вами до конца сегодняшнего занятия, ты не против, Джулия? — Вивьен постаралась вложить во взгляд широко раскрытых глаз всю силу убеждения. — На следующей неделе к нам придет новый ученик, а сейчас Робу будет полезно понаблюдать за тем, что вы делаете.
Джулия кинула на Роба взгляд, полный ужаса. Он склонил голову набок, блестящая прядь волос на мгновение взлетела, затем решила вернуться обратно. Идея холодного душа неожиданно показалась ей очень уместной.
— Мы занимаемся сочетаниями гласных, — в словах Джулии прозвучал непонятный вызов.
— Прекрасно, — заметил Роб, слегка глуповато глядя на нее.
— Но вначале мы насладимся чаем, не так ли? — медленно растягивая слова, произнесла Вивьен.