— Мэгги, в пятницу я была у консультанта.
— Да ну? — Мэгги пристально посмотрела на Джулию, вся ее задумчивость испарилась. — Я рада. Я уверена, что это правильный шаг.
— Да, я теперь тоже так думаю. Это было достаточно мучительно. На самом деле я сначала пошла к врачу, и она прописала мне какие-то таблетки от депрессии. Нет, все не так страшно, — быстро добавила она, взглянув на Мэгги. — Правда, ничего серьезного. Но она посоветовала мне сходить к консультанту, просто чтобы разобраться во всем. Ты понимаешь.
— Да, понимаю. Ну и как?
Джулия вздохнула и слегка передернулась. Она передала Мэгги чай и молоко и села напротив.
— Ну, мы разговаривали. Нет, вернее, я говорила, а она слушала. И тогда я вообще не понимала, к чему все это. Да и сейчас не очень-то разобралась, но на следующей неделе, наверное, опять пойду к ней. Мне просто интересно, чем это все кончится.
— И ты собираешься быть с ней откровенной? — спросила Мэгги, поднося к губам чашку. — Во всем?
Размешивая в чашке сахар, Джулия ответила не сразу. Она сделала глоток и поставила чашку. Она не знала, что ответить Мэгги все слова куда-то пропали.
— Да, — осторожно произнесла она. — По крайней мере я хочу попытаться. Хотя все было так странно. Она не задала мне ни одного вопроса, который я ожидала от нее. Вместо этого она спрашивала о семье, где я ходила в школу, какое у меня было детство. Об отце. — Она покачала головой и снова взяла в руки ложечку. — Я не поняла, к чему это. Я вообще не думаю об отце уже много-много лет, разве что вскользь вспоминаю. На Рождество или в день его рождения. И, что самое странное, все закончилось тем, что я расплакалась, просто разревелась, как ребенок. Плакала и не могла остановиться.
— Ты не рассказывала мне об отце. Ну, кроме того, что он бросил вас, когда ты была маленькой девочкой.
— А больше и рассказывать нечего. Мне не кажется, что здесь что-то может скрываться. Но почему-то вчера все произошло вот так. Я просто не смогла сдержаться. Бедная женщина. Я ни за какие деньги не пошла бы на такую работу.
Мэгги откинулась на стуле, крутя в пальцах зажигалку.
— Это действительно ее работа, и ей за это платят. Не забывай об этом.
— Да, я понимаю. Просто для меня это странно. Потом, в конце, она просто пригласила меня прийти еще раз. Я думала, она хоть что-нибудь скажет, даст мне приобщиться к своей мудрости, но ничего подобного. И я ушла от нее, и пришла сюда, и… — Джулия протяжно вздохнула. — Даже не знаю, что и думать. Не знаю, стоит ли это того.
— Стоит. Тебе нужно было кому-то выговориться, и ты молодец, что решилась на этот шаг. Я правда так думаю. Иногда даже другу обо всем не расскажешь, ведь так? Всегда остается что-то, что ты скрываешь, или просто считаешь не относящимся к делу, или не можешь рассказать, чтобы не расстраивать других. Ты правильно сделала. — Мэгги в упор посмотрела на нее. — И ты должна пойти туда на следующей неделе.
— Я пойду. У меня все равно нет других вариантов. На Пасху надеюсь найти работу репетитора. Скоро откроются курсы подготовки для пересдающих уровень А. — Джулия замолчала и уставилась в чашку. Когда-то сама мысль о курсах наполняла ее ужасом. Она не хотела посвящать в это Мэгги, та только бы сказала: «Ты справишься, дорогая». Джулия осознавала, что она действительно может с этим справиться, теоретически по крайней мере.
— Ну, а как ты? — Джулия убрала волосы с глаз и взглянула на Мэгги. — Как поживают Фей-бьян и мышка-Наоми? Как идет их личная жизнь?
Мэгги достала из сумочки упаковку табака и начала сворачивать еще одну сигарету. Она ответила, только когда свернула из бумаги аккуратную, тоненькую самокрутку и положила ее перед собой.
— Когда ты приехала сюда… — медленно, с несвойственной ей нерешительностью начала она, — я имею в виду, когда ты приехала в Оксфорд, чтобы стать «взрослой» студенткой, на что ты рассчитывала впоследствии?
— Вопрос на миллион долларов! — ответила Джулия. — На самом деле я ничего конкретного не предполагала, просто надеялась, что из этого что-нибудь да выйдет.
— Я так и предполагала, что ты ответишь что-нибудь вроде этого. Понимаешь, Джулия, несмотря на все, что нас с тобой объединяет, что мы с тобой вместе пережили, на наши общие радости — а они, слава богу, все-таки порой случались… — Она слабо улыбнулась. — В общем, несмотря на все это, между нами все равно есть некая разница. Ты согласна?
Джулия согласно кивнула:
— Конечно, у тебя есть основания так говорить.
Мэгги зажала сигарету губами, посмотрела на зажигалку, которую держала в руках, и отложила сигарету обратно на стол.
— Понимаешь, все дело в том, что я хорошо знала, что намерена делать дальше, после университета. И знала, зачем мне все это. Сейчас это может показаться странным, но я все тщательно продумала. Я опиралась на великолепную теорию Мэгги Ридли о том, как сохранить свой брак.
Джулия подалась вперед:
— Сохранить брак?
— Да, именно так. Понимаешь, мне всегда казалось, что мы с Питом что-то упустили, и в какой-то момент я начала задумываться, не я ли в этом виновата. Пойми меня правильно — я не была жертвой. Я пыталась бороться с ним или просто игнорировала его. И вот к чему все это привело. Но потом мне пришла мысль: ведь если я хочу быть счастлива, по-настоящему счастлива, то, наверное, это возможно, если мы будем счастливы оба? А после того как дети выросли и разъехались, а у Джейсона самого родился ребенок, я поняла, что нам с Питом придется решать все только вдвоем. — Замолчав, она взяла сигарету и закурила.
— А дальше?
— Ну… — Она аккуратно выдохнула облачко дыма в сторону от стола. — А дальше я сидела и смотрела на свою большую комнату, на все вещички, годами скапливающиеся здесь, на фотографии детей и моей маленькой внучки и осознавала, что следующее событие, которого я жду в жизни — единственное событие, которого я жду! — наступит лишь через три недели, когда к нам собирался приехать Джейсон с семьей. И мне еще как-то нужно прожить эти три недели. Три проклятые недели, на работе в «Красном Льве» и дома с Питом, который, приходя вечером из клуба, будет возмущаться, почему подгорел ужин. И я подумала: «Неужели так все и будет? До самой моей смерти? До самой нашей смерти?» И я поняла, что, если я буду несчастной, у нас не останется ни одного шанса. Именно в тот момент я решила, что должна что-то сделать. Не ради себя, а ради нас обоих.
— Я… Ты никогда раньше не объясняла это так.
— Да. Кажется, я только теперь окончательно убедилась, что мой план провалился. Не так уж много времени на это потребовалось, правда?
— Но ты же пыталась не отрываться от дома! — Джулия подалась к Мэгги. — Я помню, как ты возвращалась утром по понедельникам — абсолютно измотанная из-за этих поездок — и как ты всегда просиживала в комнате по пятницам над рефератами, чтобы освободить себе уик-энд для поездки домой. Ты же пыталась, разве нет?
— Да, пыталась. Но у нас всегда уходил день на то, чтобы вновь научиться узнавать друг друга, и день на ожидание, когда же я наконец уберусь оттуда. Это было безнадежно. Я не могла сказать ни одного правильного слова, когда была дома. Как только я открывала рот, меня обвиняли в том, что я выпендриваюсь, что-то строю из себя, умничаю и все такое. Я чувствовала, что Пит просто ненавидит меня.
— Мэгги, но ты же действительно умная женщина! Ты же не могла наступить себе на горло!
— С точки зрения Пита, ум здесь был ни при чем. Он на самом деле очень неглуп. Если бы ты поговорила с ним больше пяти минут, ты бы в этом убедилась. Все разлаживалось оттого, что я что-то делала, а он — нет. С его точки зрения, я предала его. Он был очень зол на меня за это.