— Кто такая Мэгги? — радостно вопросил Чарльз.
— Женщина с севера, — ответила Ванесса, выглядя все более недовольной.
— Э-э, ну хорошо. — Фабиан проскользнул на кухню.
— Вы оба студенты? — поинтересовался Чарльз.
Джулия подумала, что он либо человек широких взглядов, либо, наоборот, слепой. Неужели он не видит, что им обоим за тридцать?
— Я уже нет, закончила в прошлом году. Я поздно пошла учиться.
— Университет или политех? — спросила Ванесса, обходя комнату и с подозрением озирая плетеную мебель.
— Сейчас они оба университеты, — заметила Джулия.
— А, значит, вы учились в этом, как его там теперь? В Бруксе?
— Э-э, нет. Я училась здесь, в Оксфорде.
— Понятно. — Этот ответ наконец, по всей видимости, удовлетворил Ванессу. Она обернулась к Маку и окинула взглядом его повседневные брюки, свободную рубашку и нечесаную шевелюру. — А вы, судя по вашему виду, наверное, научный работник?
Можно допустить, подумала Джулия, что это попытка лести. В противном случае это можно принять за пристойный способ выразить мысль, что он длинноволосый урод.
— Нисколько, — улыбнулся Мак.
— А! — Ванесса склонила набок голову, ожидая разъяснений.
Мак улыбнулся еще шире.
«Умный парень», — подумала Джулия, ее восхищение им еще возросло.
Дверь в кухню открылась, и оттуда появился Фабиан с бутылкой вина и двумя бокалами. Джулия с ужасом заметила, что у него на щеке остался след темной помады Мэгги. Она не могла себе представить, чтобы Мэгги в такой момент могла заключить его в страстные объятия. Скорее это он пытался заключить в объятия ее, но промахнулся. Или она вырвалась. Мэгги появилась вслед за ним.
— Здравствуйте, голубчики. Миссис Гаф, наконец-то я имею счастье лицезреть вас воочию. Это совсем не то, что выполнять обязанности секретаря для Фабиана. Мистер Гаф, рада вас видеть.
Чарльз обмер, что было явно заметно. Через какое-то время он сердечным жестом протянул ей руку.
— А, так это вы — старшая из жильцов этого дома! Должен сказать, я вас совершенно не так себе представлял. Зовите меня просто Чарльз, хорошо?
— Мэгги? — Ванесса, нахмурившись, поглядела на Фабиана. — Ты уверен, что это Мэгги?
— Нет, мам. Я не могу за это поручиться. Может быть, это Дэвид Старки[26]. Как ты думаешь?
— Я не желаю шутить с тобой шутки. — Ванесса взяла бокал и протянула его, чтобы ей налили вина. Потом, заметила Джулия, ее взгляд скользнул по лицу сына и потемнел, когда она обнаружила мазок помады. Пальцы Ванессы еще крепче сжали ножку бокала.
— Мэгги, мы говорили о плесени в холле. Вы это видели?
— Да, видела. Но вы же должны понимать, что такое домовладельцы. Они выскребут у вас последний пенни и при этом не обеспечат ничего. Наш ничем не отличается от других.
— Но я сам домовладелец. — Чарльз выпятил грудь, держа в руках бокал с вином. — У меня есть два дома в Лондоне, которые я сдаю. Если бы была обнаружена плесень, я бы был предупрежден об этом. Вы должны сказать ему.
— Мы говорили, но он не обратил на это внимание. Вы же понимаете, это студенческое жилье, и если бы мы отказались от него, нашлись бы другие, кто согласился.
— А этот диван такого неприятного цвета, — фыркнула Ванесса. — Что-то невообразимое! Он выглядит так, словно его только что привезли из какого-нибудь мещанского района.
Джулия тут же бросила взгляд на Мэгги и увидела, как та напряглась. Она всегда говорила, что обивка этого дивана напоминает ей цвет занавесок у нее дома в Лидсе.
— Мэгги, а откуда вы? — поинтересовался Чарльз. — Мы ездили в Долины[27] несколько лет назад. Там очень красиво.
— Да, согласна. Но я не из Долин. Я всю жизнь прожила в Лидсе, пока не приехала сюда.
— В Лидсе сейчас появились очень респектабельные районы, правда? — Ванесса рискнула присесть на краешек кресла. — И там тоже есть университет. Я полагаю, Мэгги, ваши дети учатся в университете?
— Нет. Я единственная сумасшедшая в этой семье, — ответила Мэгги. Джулия видела, что она старается казаться беззаботной, но глаза ее выдавали. Они были слишком блестящими. — Они все теперь работают.
— Ну, по вам не скажешь, что у вас взрослые дети. Вы выглядите так молодо и живо! — сказал Чарльз, развалясь на диване и не смущаясь его неприятным цветом.
— Она удивительна, правда? — сказал Фабиан, прислонясь к стене.
Ванесса бросила на него острый взгляд.
— А откуда вам пришлось сегодня добираться? — спросила Джулия, улыбаясь Чарльзу и решив, что его проще всего увлечь незначащей болтовней.
— Из Хэмпшира. Мы живем совсем рядом с Винчестером.
— Это замечательный город! — сказала Ванесса. — Наполнен духом культуры и истории. Так же, как Оксфорд. Я не смогла бы жить в некрасивом месте.
— Хорошо, когда есть возможность выбирать, — негромко произнес со своего места Мак.
— Мак, а где вы живете? — Ванесса обратилась к нему подчеркнуто вежливо.
— Блэкберд-Лейз. Вы, наверное, слышали об этом районе. Он знаменит своими автоугонщиками. О нас периодически говорят в новостях.
Повисла тишина.
— Еще вина? — спросил Фабиан, покачивая в воздухе бутылкой. Все, кроме Джулии, протянули стаканы.
— А это… Да, ведь это Кандинский, правильно? — Сказала Ванесса, глядя на постер над диваном. — Немногие люди способны понять современное искусство. Это, наверное, твой, Фабиан?
Джулия опять взглянула на Мэгги. Их глаза встретились без всякого выражения. Фабиан, казалось, не заметил подтекста.
— Да, мой. Я привез его из школы. Вы должны были видеть его в моей студии, когда приезжали туда.
— Что-то не припоминаю, — невинно проговорила Ванесса. — Но я люблю Кандинского. Русские так экспрессивны. Однако это не каждому по душе. Некоторые люди до сих пор предпочитают изображения плачущих испанских мальчиков. — Она слегка усмехнулась. — Я думаю, вы бы не стали вешать у себя дома Кандинского, Мак?
— Не-а, — ответил он, остановившись, чтобы глотнуть вина. — Я предпочитаю Брака[28].
Улыбка сползла с лица Ванессы.
Мэгги рассмеялась и, поперхнувшись, закашлялась.
— Брака? — переспросила она, иронично глядя на Мака. — Лично я не переношу кубистов. Не понимаю, что вы в них находите. Если взять Пикассо и Брака периода их сотрудничества, я клянусь, вы не найдете в них ни на волос различий.
— Но это несправедливо, — возразила Джулия, уловив шаловливую искорку в глазах Мэгги. — Очевидно, что влияние на Брака Сезанна делает его отличным от других.
— Чушь! — отозвалась Мэгги, энергично откидывая за спину волосы. — Кубизм отрицает существование человеческой души.
— А! — сказал Мак, изгибая губы в улыбке. — Значит, ты сторонница экспрессионизма.
— Абсолютная! — подтвердила Мэгги, бросая на Мака взгляд, красноречиво говорящий о том, что ее фантазия истощилась и она умоляет его продолжать в том же духе.
— Наверное, тебя привлекает зримое выражение человеческих чувств, как у Мунка[29] или ван Гога?
— Совершенно верно, — кивнула Мэгги, аплодируя ему глазами.
— Не могу сказать, что разделяю твое мнение, — пожал плечами Мак. — Они отрицают тот факт, что любой человек способен на обман. А именно это отличает нас от представителей животного царства. Вот импрессионисты это понимали. Вы согласны, миссис Гаф?
— Э-э-э… — Ванесса, неуверенно мигая, посмотрела на одухотворенные лица вокруг себя. — А как же Мондриан[30]? С какой стороны он относится ко всему этому?
— О, пощадите! — расхохоталась Мэгги, взглядом умоляя Мака «сыграть на ее половине».
— Вас привлекает у Мондриана неопластицизм или его более поздний кубизм? — вопросительно взглянул на Ванессу Мак.
Она онемела и уставилась на него.
— Не всем нравится украшать свои стены рекламой L’Oreal, — мягко заметил Мак. — Даже в Блэкберд-Лейз.
— Давайте есть! — сказал Фабиан, нетвердой походкой направляясь в кухню.
28
Жорж Брак (1882–1963) — французский художник, считающийся наряду с П. Пикассо одним из основателей кубизма, автор множества декоративно-изящных композиций.
29
Эдвард Мунк (1863–1944) — норвежский живописец и график, один из основоположников экспрессионизма, посвятивший большинство своих работ сложностям человеческих взаимоотношений.
30
Пит Мондриан (1872–1944) — голландский живописец — абстракционист, создатель неопластицизма — абстрактных композиций из прямоугольных фигур, окрашенных в основные цвета спектра.