...Пояс Гза расстегнул,
пальцы в чаше с водой поболтал,
полотенце холщовое смял.
Стали раков вареных ломать и сосать,
брагой из ячменя запивать.
А на стол валят с теплой доски
коровьи печеные языки,
миски с тыквенной кашей несут.
Куропаток, закатанных в глину,
лебедей на угольях пекут
да следят, чтобы сок не потек.
Подоспел с луком рыбный пирог.
Холод-жар по щекам течет,
словно белка летает с плеча на плечо.
— Отцу веселье — сыну похмелье! —
крикнул княжеский пустомеля
и под стол, извиваясь, ползет.
Там у хана земли с сапога соскребет,
чтобы знать, был ли хан у соседа.
Знай конец в середине обеда...
Вздрогнул хан от улыбки кривой,
и нечаянной, что ли, рукой
опрокинул солонку и ждет,
когда Игорь начнет
первый соль собирать.
Только князь захмелел, ни гу-гу.
Стало солнце за лес западать.
На Десне соловьями лягушки запели.
А у хана на том берегу
десять тысяч стоит —
как бы не охладели.
Десять тысяч стоит. Стража выпью кричит.
Пена речкой плывет от кобыльей мочи.
Жарко! Игорь рубаху сменил.
Облепила жестокое тело прохлада.
Хану тоже несут. Отстранил.
А на блюде серебряном,
что привез Святослав из Царьграда,
дядька ставит для гостя конину.
Пар от красного мяса идет.
Замер хан. Ветер бурю несет,
или взгляд холодит ему спину?
Кто там все говорит наперед?
— Скаталась в горошину буря!
Спит в соловьином горле.
Чуть свет она вылетит в поле.
Всполошились ясные воды,
повалились овсы в полях.
Дует ветер и крутит прах.
Вдовы плачут и головешки смердят,
где стояли Римов и Володимер.
Суздаль пал, и Чернигов вымер.
У Рязани на горле рана.
Духота, и на сердце погано.
Их кони съедают луга
и ручьи выпивают до дна.
Нет конца угощенью-обеду.
И нельзя хану первому встать.
А от князя гонец ускользает к соседу
упредить, что стоит половецкая рать.
Не задушит его половчанин арканом,
под лопатку стрелу не вонзит.
А береза над князем и ханом,
ветра полная, гнется, шумит.
Клонит голову Гза, от полыни седую,
только дума его начеку.
Игорь чашу достал золотую.
Говорит: — Передай Кончаку.
Обнимаются Игорь и Гза,
а над ними уже набухает гроза.
Стеганул хан затекшую ногу!
Встал. Пора. Свет померк.
Без кольчуги, а вроде не смерд,
до реки ему кажет дорогу.
«Кто такой?» хан раздумал спросить,
А спросил, как проехать бродом.
Человек же ответил ему:
— Летописец, из Полоцка родом. —
Удивился такому ответу Гза.
Брод ему указал ясновидец.
Оглянулся — гудит на обрыве лоза,
и стоит под грозой летописец.
