На следующее утро Кэл и его сподвижники появились в полицейском участке и официально подали жалобу на Еву, обвиняя в колдовстве. Заявление было написано от руки, старым шрифтом, на правильном среднеанглийском языке. Первое в Салеме, со времен семнадцатого века, официальное обвинение в колдовстве.
Кальвинисты отправили копию в «Салем ньюс». Редакция, не зная, как к этому отнестись, опубликовала жалобу в колонке редактора. Священник немедленно указал на очевидный плагиат.
— Посмотрите сами, — сказал он. — Это текст Коттона Мэзера, от начала и до конца, вплоть до «раскрытия происков дьявола в Новой Англии». Если не верите мне, посмотрите в документах. Полный отчет о судах над ведьмами есть в Музее Пибоди.
— Какой у нас год? Какой век? — допытывалась Энн Чейз.
— Не понимаю, зачем мы вообще приняли от Кэла заявление, — возмутился начальник полиции. — Колдовство не считается преступлением. В Салеме это источник доходов.
— Я просто собираю улики, — заметил Рафферти. — На будущее.
— Против Евы? — пришел в ужас шеф.
— Я тебя умоляю…
Прошло почти три недели, прежде чем выяснилось, где находится Анжела. Она связалась с Рафферти по рации, с Острова желтых собак.
— Немедленно приезжайте и заберите меня отсюда, — настоятельно попросила девушка. — Я совершила страшную ошибку…
Начальник полиции стоял у Рафферти за спиной, пока тот слушал.
— Я не знал, что она там, — буркнул Рафферти.
Судя по всему, шеф не поверил. Они посмотрели друг на друга.
— И что теперь делать? — спросил детектив.
— Поезжай и забери ее.
Рафферти отправился на патрульном катере на остров. Мэй ждала на причале вместе с Анжелой. Рюкзак стоял у стапелей.
— Нужно было сообщить мне, что она здесь, — упрекнул Рафферти.
— Не моя тактика, — отозвалась Мэй.
— Значит, Ева тебе все-таки помогла.
— Она лишь предложила несколько вариантов. Анжела сама сюда приехала.
— А теперь сама хочу уехать, — саркастически заметила девушка.
— Хорошо, — кивнул Рафферти. — Но если ты скажешь, что собираешься обратно к Кэлу Бойнтону, я оставлю тебя здесь.
— Именно к нему она и собирается, — вмешалась Мэй.
— Преподобный Кэл меня не бил. — Анжела повернулась к ней. — Я же сказала, что случилось. Женщины забросали меня камнями.
— Камнями? — Рафферти поразился точностью догадки Евы.
— Но преподобный Кэл меня не тронул, — повторила Анжела.
— Тронул. По крайней мере один раз, — возразила Мэй.
Анжела покраснела.
— Она беременна, — объяснила Мэй.
— Это правда? — Рафферти взглянул на девушку. Ничего не заметно. Пока.
— Именно поэтому я хочу уехать. — Анжела начала плакать. — Говорю вам это по секрету. Никому не рассказывайте.
— Я не собираюсь хранить секреты, из-за которых ты можешь попасть в беду.
— Говорят вам, он меня не трогал!
— Я имею в виду не физическое, а сексуальное насилие.
Анжела пришла в ужас.
— Но он меня не насиловал!
— Да.
Анжела принялась объяснять, мол, Кэл всегда был к ней добр. Она говорила не умолкая. Об обвинении в колдовстве, о дьявольских отметинах, о том, как Кэл Бойнтон спас ее от геенны огненной. Какое счастье, что она оказалась избранной.
Рафферти видел, что Мэй махнула на Анжелу рукой.
— Девочка пришла слишком рано, — сказала она ему впоследствии. — И раньше такое случалось. Ничего не получится, если женщина окажется здесь прежде, чем будет готова.
Рафферти видел, что Мэй нелегко. Она привыкла, что женщины возвращаются к своим мучителям. Но ей не хотелось проигрывать. Тем более уступать мужчине, который все это и начал. Тому самому человеку, который разрушил семью Мэй.
Детектив отвез Анжелу в город, но, верный своему слову, отказался отправить ее к кальвинистам.
— Тебе не следует здесь оставаться, — посоветовал он. — У тебя нет друзей в другом месте? — Он решил не заговаривать о семье.
Рафферти настаивал, чтобы девушка подала в суд. Если не на Кэла, то хотя бы на женщин, которые ее избили. Анжела обещала подумать.
Он попытался подыскать ей комнату, но был конец октября и жилья для Анжелы не нашлось. Тогда Рафферти позвонил Роберте и объяснил ситуацию. Сообщил, что Анжела беременна. Он знал, что Роберта подыскивает соседку, чтобы пополам с ней платить за квартиру. Рафферти сказал, что заплатит за первый месяц, пока Анжела не нашла работу.
— Зачем тебе это? — подозрительно спросила Роберта. — Надеюсь, ребенок не твой?