— А честь отдавать тебя не учили, щенок? — гаркнул «мундир».
Я приложил руку к виску, искоса глянул на Маркуса и толкнул его локтем в бок. Американец повторил мой жест.
«Мундир» хмыкнул.
— Ладно уж. Всему научитесь. — Голос стал мягче. — Второй этаж, первый кабинет направо.
В указанном кабинете мы наткнулись на лысого, бородатого мужчину лет сорока пяти, одетого в обычную камуфляжную форму с нашитой эмблемой ОСС на правом плече. Он стоял у стола с тремя «мундирами» и тыкал в голографическую трехмерную карту пальцем, на которой на темно-синем фоне мерцало несколько красных точек.
— Я лучше знаю, — гремел его басистый голос. — Здесь их позиции защищены меньше всего.
— Но разведка докладывает, что противник собирается менять места расположения техники. Если мы выставим силы в этом направлении, то можем потерять… — «Мундир» умолк, видимо, увидав нас. — Кто такие?
— Мы новички.
— А, свежее мясо, — протянул «камуфляж». — Прибыли очень вовремя. Сначала идите в первый кабинет и зарегистрируйтесь. Потом спускайтесь на плац. Там проведем быструю тренировку и через два часа отправимся на операцию.
— Так скоро? Но ведь мы только прибыли… — Глаза у Маркуса расширились от удивления.
«Камуфляж» недобро прищурился и развернулся к нам своим массивным торсом.
— А ты что, пришел сюда хороводы водить? У нас здесь война.
«Атмосфера здесь на высоком уровне, — подумал я. — Игроки вживаются в роли отлично. Честь заставляют отдавать, кричат на новичков».
Я приложил руку к виску и потянул Маркуса за локоть.
Процедура регистрации не заняла много времени — по три минуты на каждого. Женщина-непись быстро задала несколько стандартных вопросов, пощелкала по клавиатуре, дала глупые напутствия и отпустила.
На плацу мы встретили еще девятерых новобранцев. «Камуфляж» из кабинета майора Шорохова был уже здесь. Мы встали в конце шеренги.
— Итак, — заговорил «камуфляж», скосив на нас недовольный взгляд, — я — майор Шорохов. Мой позывной — «Шорох». Я — ваш непосредственный начальник. Сейчас мы очень быстро познакомимся и сразу же приступим к инструктажу, а потом — к тренировке. Сейчас я поочередно буду называть ваши имена, а вы — выходить на шаг вперед и называть свои позывные. Все ясно?
Кто-то кивнул, кто-то что-то промямлил под нос. Более сообразительные протявкали «так точно». Я промолчал.
Майор ухмыльнулся, явно хотел высказать упрек, но махнул рукой и посмотрел на планшет, который держал в руке.
— Агафонов Филимон.
Я сделал шаг вперед и произнес:
— Позывной «Фил».
Шорох задержал на мне взгляд, потом кивнул, я встал на место. Он выкрикнул следующее имя:
— Бурцева Анна.
Вперед выступила симпатичная, стройная девушка. Камуфляжный костюм так плотно облегал ее тело, словно был второй кожей.
— Позывной «Гидра».
Майор оглядел ее с ног до головы, кивнул. Потом назвал еще несколько имен. Фамилия моего случайного товарища прозвучала последней.
— Позывной «Фингер», — представился Маркус.
— Не русский? — спросил Шорох, в голосе засквозил холодок.
— Американец.
— Что забыл у нас?
— Просто хотел поиграть за русских, — невнятно проговорил Маркус.
— Поиграть, говоришь. — Шорох недобро нахмурился. — Раз уж ты новичок, то предупрежу тебя в первый и последний раз: никогда не говори, что ты, я или еще кто-то собрались здесь для того, чтобы просто поиграть. Мы на войне. А война — это не игра. Понял меня?
— Так точно, сэр, — отчеканил Маркус.
— Оставить всяких «сэров»! — гаркнул майор. — Пусть ты и американец, но сейчас находишься на стороне Славянского Собора. И отвечать будешь по нашим правилам. Все ясно?
— Так точно.
— У кого-нибудь еще есть вопросы? — Шорох оглядел новобранцев пристальным взглядом.
Кто-то сказал «нет», но большинство промолчали.
— Тогда приступим к инструктажу, — более спокойным голосом произнес майор. — Итак, первое. Так как я ваш командир, то только я могу отдавать вам приказы. Никто иной не имеет права распоряжаться вашими жалкими жизнями, если я того не пожелаю. От вас же требуется беспрекословное подчинение. Если я скажу лезть под танк, значит, нужно лезть под танк. Если прикажу атаковать противника напролом, стало быть, вопросов у вас возникать не должно. Пока вы не проявили себя в бою и не имеете никаких заслуг — вы дерьмо. И только я способен сделать из дерьма что-то стоящее. Всем ясно?
Никто не проронил ни слова и даже не шелохнулся.
— Второе. Что бы ни думали о нас американцы, — он скосил взгляд на Маркуса, — европейцы или арабы, мы — одна большая дружная семья. Это значит, что мы всегда и во всем должны помогать друг другу. Не хватает у товарища патронов — дай ему, закончился сухпаек — поделись, получил ранение — вколи обезболивающее или стимулятор. Если я замечу, что кто-то не помог брату по оружию, когда тот в этом остро нуждался, то пеняйте на себя. Вопросы есть?