— Да. Слушаю.
— Привет, это я….
— Да, привет, я узнал тебя, — ответил слегка веселый голос.
— Послушай, мне нужно взять у тебя…. Ну ты, думаю, понимаешь что.
— Да я тебя понял. Сколько тебе нужно, — голос собеседника стал серьезным.
— Грамм пятьдесят.
— Хорошо, только у меня сейчас нет, но сегодня будет. Давай я наберу тебя, когда все будет в порядке.
— Ладно. Договорились. У меня есть сейчас срочные дела….
— Да, дружище у меня тоже.
— Тогда все — жду звонка — пока.
— Окей. Пока.
Юра завершил звонок.
Настя легонько нажала на кнопку. За обтянутой дерматином бронированной дверью раздался звонок, похожий на школьный. После этого потянулась пауза. Порикова, поправив через кофточку бюстгальтер, который с утра почему-то стал ей мал, решила позвонить еще раз. После второго звонка за дверью раздался кричащий женский голос. Он призывал „Мишу“ открыть дверь. „Миша“ проорал в ответ, что сейчас откроет. Прошло еще с полминуты и за дверью, вновь, послышался голос, но на этот раз мужской:
— Кто там?
— Следователь Анастасия Порикова из прокуратуры, — серьезно ответила Настя.
В дверях щелкнул замок, и она открылась. На пороге стоял невысокий рыжеволосый парень в комнатных тапочках, спортивных штанах и серой однотонной футболке. Он был старше Пориковой на пару тройку лет. Его зачесанные, немного на женский манер, волосы спадали ему до плеч. Под носом расползались рыжие усы, которые выглядели немного по-детски. В общем, Миша выглядел достаточно гломурно.
— Здравствуйте. Мне нужен Светличный Михаил Витальевич, — спокойно произнесла девушка.
— Это я. А что такое? — как-то с опаской ответил тот.
Настя заколебалась. Она подумала, что будет очень глупо спрашивать о покойнике. Тем более если ее версия совсем ошибочна. Еще молодому следователю было неловко от того, что ее так враждебно встречают.
— Я хотела задать вам пару вопросов по поводу вашего школьного друга….
— Какого друга? — внезапно перебил ее Михаил.
— Топоренко Павла Николаевича….
— Так ведь он уже давно как умер, — удивленно воскликнул Михаил.
— Вы не возражаете, если я зайду? — напросилась Настя, ловя краем уха полетевший по этажам над лестницами последний возглас ее собеседника.
— Ну, заходите, — равнодушно сказал Светличный.
В глубине души Порикова обрадовалась тому, что ее пригласили внутрь. Ведь ей хотелось какой-то оперативной работы; надоело сидеть в офисе за бумагами. Но в коридор квартиры она зашла сухо и с женской гордостью.
С одной из сторон коридора, наполовину из-за угла, на нее пристально смотрела рыжеволосая женщина лет сорока пяти в синем халате и с закрутками на голове. От этого Насте вновь стало неловко. Она тихонько проронила:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — ответила женщина, с леденящим любопытством разглядывая ее. — Что он натворил? — спросила как бы на вздохе мама Михаила.
— Он — ничего. Мне с ним о его школьном товарище поговорить надо, — отчиталась Порикова.
— А, ну хорошо, хорошо, — отрезала женщина и скрылась за углом коридора.
— Прошу сюда, указал на открытую дверь в комнату Миша.
Настя зашла в просторную комнату, — парень последовал за ней.
В другом конце комнаты у окна за офисным столом работал компьютер. Большой плазменный монитор показывал какую-то игру.
— Садитесь на диван…. У меня тут немного не прибрано….
— Спасибо. Ничего страшного.
Настя присела, положив сумочку на колени. Парень сел на диване напротив.
— И так, — поспешила она начать беседу, — что вы можете рассказать о Топоренко Паше?
— А что я могу рассказать о нем? Мы дружили. Начали почти одновременно собирать машины.
— Вы вместе работали на СТО?
— Не. Мы собрали каждый себе по компьютеру — по запчастям, — возмущенно ответил Михаил, пораженный незнанием своей собеседницы значения слова „машины“ — в его понимании.
— А ну да конечно, — исправилась Настя. Затем добавила, — Вы хорошо знали его семью?
— Да так — не очень.
— А какие у него были отношения с одноклассниками?
— Такие же, как и у меня.
— И какие ж это?
— Херовые, — резко высказался Светличный, — Мы терпеть не могли большинства из этих дебилов!
— А из-за чего это было?
— Они считали нас заучками, терпилами и лохами!
— А Павел ничего не говорил на тот счет, что бы как-то отомстить им или что-нибудь в этом роде?