— Я спрашиваю — ты отвечаешь и останешься жива. После выборов можешь гнать все, что тебе вздумается!
На этом моменте в комнату зашли из соседнего помещения Игорь и закутанный в медицинский халат Алексей. У последнего в руках был большой шприц. Мария, при виде шприца, приготовленного для Насти, вновь довольно улыбнулась, но тут же собрала губы в бантик и произнесла:
— Подождите, мальчики, — мы еще не закончили беседу.
Порикова, наблюдавшая всю эту картину, задрожала. На лицо медленно накатывалась тень испуга.
— Хорошо. Мы будем в соседней комнате, — спокойно произнес Алексей.
Парни вернулись назад.
— Так вот. Как я и говорила….- продолжила Маша.
Но Настя ее не слушала. Увиденное ею в последний момент, переключило девушку на страшные мысли. Она вспомнила, как в одиннадцать лет ей удаляли аппендикс. Те же чувства, что были тогда перед операцией, давящим камнем легли ей на сердце и черной рекой потекли в голову.
— Э-э-э, дорогуша, куда? Мы еще не закончили базар, — говоря это, Мария стала шлепать Порикову пощечинами.
«Да будь ты проклята со своим базаром!» — собрав остатки своей злости, подумала Настя. Она поняла надо хитрить, тянуть время. «В ее отделе через пару дней заметят ее отсутствие и начнут искать ее — придут на помощь. А если нет? А если не придут? Кто высунется против Обвального?!! Нет, нет придут. Ее коллеги обязательно ее выручат», — метались воспаленные мысли у нее в голове.
— Хорошо, слушай еще, — оправилась Порикова.
— Замечательно — ты наконец-то одуплилась.
— Я его видела. Он пытался со мной познакомиться….
— О! Во как. Хочет трахаться — это нам на руку. Я люблю таких лошить. Продолжай.
— Его, тоже зовут Павел. По крайней мере, он так мне представился.
— Да, а что за дело о нем ты ведешь? Насколько я поняла — оно не связано с мокрухой в клубе.
— Занимаюсь я им потому, что в прокуратуру поступило заявление о нанесении им телесных повреждений Зощенко Анне Константиновне….
— От Ани? — растерянно выпалила Маша.
— Да, — от твоей школьной подруги, — воспользовалась моментом Настя, что б хоть как-то ужалить свою мучительницу.
Мария застыла в растерянности.
— Сначала Славика дом, потом Анька, затем Макс…. С-с-сука, б-б-бл… — прошептала Маша.
— Больше о нем я ничего не знаю, — отрезала Порикова.
— А когда были нанесены эти телесные повреждения?
— Позавчера ночью.
— Странно…. Что ж, — Маша сильно задумалась. — Живи… пока. Мы с тобой еще пообщаемся, — сказала Мария и направилась в комнату, где были охотники.
Ерофееву начали атаковать тревожные мысли. Больше всего ее волновал такой факт: как могла прийти к ней Аня, если это было на следующий день после нападения, — а на ней ни единой царапинки!
Валерий Петрович был один в своем кабинете. Перед ним стояла начатая бутылка дорогого коньяка, заполненный наполовину бокал и пепельница с дымящейся в ней сигаретой. Валерий смотрел на пустые кресла перед собой. Он ожидал своего сына, Машу и Валентина, которые вот-вот должны были прийти. Мысли кандидата целиком были сконцентрированы на предстоящем разговоре и на загадочной проблеме, внезапно появившейся на его пути.
Невольно Петрович стал вспоминать прошлое. Особенно ему вспоминался момент, когда после снятия обвинений с Юры на выходе из зала суда он сказал отцу погибшего парня: «Я не виноват, что ты и твой сын родились лохами…». После этого отец Паши кинулся с ним драться, но охрана быстро положила того на пол. Хотя Валера и не знал, наверняка, связаны ли последние события с ним или нет, но его все не покидала мысль о мести неведомого ему родственника семьи Топоренковых.
Раздался звонок мобильного телефона. Блатная мелодия весело просила хозяина поднять трубку. Валерий Петрович, посмотрев, кто звонит, ответил хриплым раздраженным голосом:
— Да, Аркаша, чего тебе?
В трубке послышалось:
— Валерий Петрович, все представители нашего блока уже собрались на агитационный митинг под зданием мэрии….
— Молодцы. Волайте себе на здоровье.
— Было бы неплохо, если бы вы появились на митинге….
— Аркаша, не долби мне сегодня мозги. У меня есть дела и важнее. Сами разберетесь….
— Понял. Извините, Валерий Петрович. До свид….
Валера отключил телефон, так и не дав закончить фразу своему подопечному. Он взял бокал и сделал большой глоток, раздув при этом щеки. Затем кандидат почесал внутреннюю сторону правого предплечья.
Раздался стук в дверь. Лакированная дверь, блеснув, открылась. В конференц-зал вошли Юра и Валентин. Юра казался невозмутимым, а вот Валет напоминал человека, болеющего гриппом. Помимо этого у него был пластырь на нижней губе, и торчали ватные тампоны из носа. Его лицо сейчас особенно пестрило заостренными чертами: подбородок почти напоминал зубило. Петрович взглядом удава сопроводил их посадку за стол. Не успели они сесть, как к ним зашла Маша. Она, как всегда изящно, присела за стол, развернув стул к Валере и заложив ногу за ногу. Мария кинула взгляд на Валентина. Она хотела, что-то сказать, но, удерживая смех, воздержалась.