Наше современное общество не особенно поощряет метту по отношению к старикам, больным и умирающим. Наше общество весьма ориентировано на молодость и силу, на то, чтобы везде успевать и оставаться молодым так долго, как это только возможно. Состарившись, вы уже ни на что не годны, вы ничего не можете хорошенько сделать, вы медлительны, вы уже не привлекательны, так что люди не хотят вас больше знать. Многие старики чувствуют себя лишними в обществе. Они стареют и их отодвигают в сторону, как никчемных людей. Точно так же наше общество обращается с умственно отсталыми и душевнобольными. Мы стараемся изолировать их, чтоб нам не приходилось смотреть на них и знать об их существовании. Следствие попыток игнорировать такие факты нашей жизни, как смерть, болезнь и старость — растущее число психических расстройств, нервных срывов и алкоголизма.
В американских школах мы старались собрать всех умных учеников с высоким IQ в один класс, а тугодумов и тупиц — в другой. Мы не хотели, чтобы буксующие недотепы тормозили умников. Я думаю, самое важное, чему может научиться образованный человек — это доброте и терпению по отношению к тем, кто не так начитан или быстр, как он.
Когда нас принуждают состязаться с собственной природой, жизнь становится изнурительной и опустошающей. Доброта, терпение и сострадание — эти качества куда полезнее для того, чтобы узнать, как жить в этом мире, нежели стремление занять первое место и стать первым учеником в классе. Чувство постоянной необходимости бороться и соревноваться за выживание делает нас нервными и несчастными. Неспособные к соревнованию чувствуют себя людьми низшего сорта и попросту выпадают из жизни. Среди одаренных людей разочарование и неудовлетворенность так же обычны, как и среди не столь одаренных, ибо никто никогда не считал метту чем-то важным.
Практикуя метту, мы добровольно соглашаемся учиться у термитов и муравьев, у тугодумов, у стариков, больных и умирающих. Мы добровольно готовы уделить какое-то время уходу за больным человеком. а для этого нужно терпение, не так ли? Мы добровольно готовы выделить в своей занятой жизни какое-то время, чтобы помочь и быть рядом с умирающим. Мы добровольно готовы размышлять над смертью и понять ее. В этом направлении мы должны идти, чтобы создать по-настоящему гуманное и доброе общество.
Прежде чем браться за великие перемены в обществе, нам нужно начать с себя, практикуя метту по отношению к условиям своих ума и тела. Мы можем практиковать метту к болезни, когда мы больны. Это не значит, что мы собираемся помочь болезни остаться подольше или что не надо колоть пенициллин, потому что мы практикуем метту по отношению к заразившим нас маленьким микробам. Это значит не пребывать в неприязни по отношению к дискомфорту и слабости, которые испытывает наше тело во время болезни. Мы можем научиться медитировать на температуре, усталости, телесной боли, которую все мы испытываем. Не надо, чтобы они нам нравились; все, что от нас требуется — это потерпеть их и попытаться понять их, а не просто отворачиваться от них. Когда у нас нет метты, мы склонны просто реагировать на эти условия, желая уничтожить их, а желание уничтожения всегда ведет нас к отчаянию. Мы продолжаем вновь и вновь создавать в своем уме все условия для возникновения отчаяния, когда просто пытаемся уничтожить все то, что нам не нравится и чего мы не хотим.
Жизнь в буддийском монастыре — хорошая тренировка умения жить с людьми. Будучи мирянином, я мог до какой-то степени контролировать свой круг общения, держась ближе к друзьям, с которыми мне нравилось быть вместе, и держась подальше от тех, кто мне не нравился. Но в монастыре у нас не было никакого выбора, приходилось жить с теми, кто там был, нравились они нам или нет. Так что порой приходилось жить с такими людьми, которые вам не нравились или которых вы находили раздражающими и надоедливыми. Для меня это стало хорошей школой, потому что я стал понимать таких людей, на понимание которых я не стал бы тратить время, если бы все сложилось иначе. Будь у меня выбор, я не стал бы жить вместе с некоторыми из них, но, раз такого выбора не было, пришлось научиться быть более чувствительным и открытым. Я научился практиковать метту и позволять людям быть такими, какие они есть, а не пытаться все время заставить их измениться, заставить их быть такими, какими бы я хотел их видеть, или стараться избавиться от них.