«Гастроли — это испытание на прочность вашего таланта, — говорит Дэвид Нопфлер в своем “The Bluffer’s Guide to the Rock Business”. — Каждый тур, подобно военному походу, закаляет и сплачивает рок-группу».
— Спаянная ли у нас группа? — задумывается Баринов. — С одной стороны, долго друг друга выносить не можем. А друг без друга — такая тоска сразу... На гастролях одна мысль — быстрее бы разбежаться! На вокзал приезжаем — и сразу врассыпную по домам. А через час-другой все уже на телефонах: «Как ты?» — «А ты как?» — «Тут вот в моем чемодане твои трусы». — «Оставь себе!» — «И еще грязные носки...» — «Себе оставь!!»
Странно, но в России почему-то принято считать, что рокер должен непременно жить в нищете. «Я не совсем понимаю таких, как Ник Рок-н-Ролл[113], — говорил Чиж в интервью 1995 года. — Помню, мы играли с «Разными людьми» в Питере. После концерта встретили Кольку, и он посмотрел на нас и говорит: “Вот вы сейчас все в гостиницу пойдете...” — “Конечно”, — говорим мы. “А мне некуда”, — говорит он. “Так пойдем с нами”. — “Нет, — говорит Ник, — ни хрена. Я альтернатива всему этому, и я пойду спать в подъезд”. Вот это, честно говоря, я не понимаю...»
Чиж не раз утверждал, что не боится «обмажориться»: «Мне абсолютно по фигу, что мне жрать, где мне жить, на чем ездить... Единственное, что цепляет, — это фонотека, библиотека и инструмент. Деньги меня интересуют, только чтобы ни жена, ни дочь не голодали и не ходили оборванными». Он был по-мужски горд, когда концертно-альбомные гонорары принесли в семью относительный достаток. Верным признаком того, что «жизнь-то налаживается», стала полная коллекция битлов на CD, которую Ольга преподнесла ему на день рождения. И если жена, которая вела бюджет, смогла выделить порядка 250 долларов на такой шикарный презент, значит эти деньги были явно не последними.
— Когда Серега более-менее стал зарабатывать деньги, — вспоминает диджей Валерий Жук, — в комнате тут же появились стеллажи с компактами: «Вот на пенсию выйду, буду слушать». Ольга, по-моему, буквально хватала его за руки, потому что он приезжал с гастролей с деньгами и сразу же бежал выполнять план музыкальным магазинам: «Деньги жгут ляжку!»
Но, несмотря на эту расточительную страсть, весной 1996 года Чиж всё же приобрел первую за свою 35-летнюю жизнь собственную квартиру и первый по-настоящему приличный инструмент — «Gibson Tennessee».
— Есть вещи, — говорит он, — в которые врубаешься с первой же минуты, что они твои. Вот таким образом я купил себе «гибсон». Это было на выставке в ЛенЭкспо. Я взял его в руки, поиграл минут пять и понял, что это мой инструмент... А вот «фендер» — не мой инструмент абсолютно. Я перещупал, перепробовал достаточно много «стратокастеров» — ну не лежит у меня рука! Не то что душа — руки не лежат...
Что касается квартиры, для покупки которой пришлось взять в долг у знакомых, она была однокомнатной и находилась на пятом этаже дома по Малой Морской улице, рядом с Невским проспектом. Крохотную кухню переделали в детскую для Даши, переставив газовую плиту в коридор. Вывоз нехитрого скарба с улицы Чайковского, где Чиграковы промучились почти полгода, прошел под шипение «хунты»: «Понаехали! Квартир понакупали! А мы, коренные ленинградцы, должны в коммуналках ютиться!»
Новый адрес самые настырные фэны вычислили уже через месяц. Первым делом Чиграковым пришлось купить плотные шторы. Потому что однажды они заметили, как с противоположной крыши за ними наблюдает в бинокль какая-то юная барышня. Второй неотложной покупкой стал автоответчик, к которому намертво подключили телефон — трубку не снимали, пока не идентифицировали звонившего. На подозрительный голос Чиж не отзывался. «Гадостей мне не говорили, — рассказывал он, — но абсолютно незнакомые люди передавали песни... про любовь. Хоть и не из моего репертуара, а приятно... Другое дело, если наберут номер и молчат! И сопят в трубку, но на пленку ничего не хотят говорить... Минуту сопят, потом с глубочайшим вздохом сожаления — “вот ёлки, не подошел!” — кидают трубку».
Правда, однажды страдающие поклонницы в отместку перерезали телефонный кабель, а в другой раз насыпали под дверь квартиры какой-то подозрительный порошок (видимо, приворотное зелье) и перекрыли газ.
Не избежал внимания фэнов и подъезд. «Здесь не соскучишься, — сообщала газета “Петербург-Экспресс”. — Стены в лозунгах и признаниях. Надписи типа: “Мы тебя любим, Чиж!”»
113
Настоящее имя Николай Кунцевич (р. 1960, Симферополь) — одна из самых скандальных и неоднозначных фигур на рок-сцене, «русский Игги Поп». Был фронтменом групп «Лолита» (Москва), «Мазохист», «Коба» (Владивосток), «Чертовы куклы» (Тюмень), «Антифри» (Киев) и др.