«Я всегда буду ему[122] помогать! — сказал в интервью Чиж. — Он только свистнет — и всё. Так было всегда, так и будет. Жаль, что не на всех концертах, потому что — ну, блин, свое же есть! Работа...»
1999: Время «Ч». Part II
В каждом поколении рок-музыкантов есть герои-суперзвезды, есть «третий эшелон» — крепкие середнячки, и есть «второй эшелон» — те, кто ничуть не хуже «героев» по набору идей или по качеству игры, но либо не сделал решающего усилия для попадания эшелоном выше, либо просто обстоятельства не позволили туда, эшелоном выше, попасть.
Однако вернемся в декабрь 1999-го, в концертный зал «Октябрьский».
Вряд ли кто-то из уважаемой публики, собравшейся там по случаю пятилетия «Чижа & Co», догадывался, что настроение главного «виновника торжества» было в тот вечер весьма далеко от праздничного.
...В один из майских дней 1998 года врач-фониатр Николай Швалёв выглянул из своего кабинета и увидел человека, лицо которого показалось ему знакомым. Доктор пригляделся и понял, что не ошибся: в коридоре диспансера, специализирующегося на болезнях «уха-горла-носа», стоял Сергей Чиграков. Швалёв был давним поклонником «Аквариума» и не только знал, что Чиж младший товарищ БГ по рок-сцене, но даже бывал на нескольких его питерских концертах.
«Я спросил Сергея: “Что вы хотели?”» — «Доктора». Как у всех курильщиков со стажем, у него тогда началось обострение хронического ларингита, что сразу же отражается на голосе. Тогда я его пролечил, дал рекомендации, и он уехал на гастроли.
С точки зрения фониатров, узких специалистов по голосовым расстройствам, вокалист — тот, кто может петь не менее двух часов каждый день, не меняя качества. Выдержать эти условия непросто. Ведь голос очень тонкий инструмент, который весьма чувствителен к чересчур горячей или холодной пище, сквознякам (а как избежать их в поездах, автобусах и самолетах?), недосыпанию и даже к продолжительным разговорам. Что уж говорить о нагрузках во время гастрольных туров, когда концерты идут один за одним практически каждый день.
К тому же Чиж никогда не берег свои связки. «Он даже не распевался перед концертами, я очень ругалась», — вспоминает Света Кукина, опекавшая «ГПД» в Горьком. В свою очередь Морозов рассказывает, что, когда весной 1993-го они работали над сольной пластинкой, Чиж часто выбегал на улицу покурить, хотя там было довольно холодно.
— Я говорил: «Ты смотри, побереги горло...» А Чиж отмахивался: «Да нормально!»
Однако через несколько лет ему все же пришлось обратиться к врачу, а самый настоящий кризис случился летом 1999-го.
— Проблемы были жуткие, — вспоминает Морозов. — Мы ездили в тур, и полконцерта голос есть, полконцерта — нет. Аппарат в провинции старинный, скорее для музея — пытаешься тащить голос, и там всё начинает свистеть. Публика смотрит на меня, думает, что проблема во мне, в звукооператоре, а проблема в том, что у Чижа просто сип идет... И так продолжалось несколько месяцев. Честно говоря, я тогда думал, что его карьера вообще закончилась.
— Переживал, конечно. Думал, стану студийным музыкантом — клавишником, гитаристом, — говорит Чиж. — Куда-нибудь да пристроился бы... От спиртного я старался воздерживаться, потому что принимал разные лекарства. И с крепких сигарет «сполз» на облегченное «Marlboro».
Но перед юбилейным выступлением в «Октябрьском» у него, как назло, снова началось обострение хронического ларингита, отягощенное сильным насморком. Швалёв приехал в зал примерно за час до концерта и провел все необходимые процедуры, чтобы снять отек, приглушить воспаление и добиться большего смыкания связок. Незадолго до выхода Чижа на сцену он пролечил его еще раз.
Когда начался концерт, доктор вышел в фойе. Ощутив, что звук идет, Чиж стал форсировать голос. И через некоторое время Швалёв услышал, как из зала доносится сипение.
— Я прибежал за кулисы. Сергею удалось замениться, вместо него вышел «Русский Размер». В общем, мне удалось извлечь его со сцены и еще раз провести лечение. Но конец концерта он, конечно, дотягивал. В принципе, это был героический концерт с его стороны. А сразу после «Октябрьского» он улетел на гастроли в Сибирь.
К счастью, квалифицированная и постоянная помощь доктора Швалёва помогла со временем выправить положение. Но вокальный диапазон Чижа всё же слегка изменился.
— Если его не развивать, он сужается. Но мне нравится, что я исполняю старые вещи в прежней тональности, не опускаю ее. Это всё трудней и трудней, но я стараюсь. Например, «Мне не хватает свободы» — там высоковато...