Знакомьтесь: Морозов
Молодой гитарист пришел записываться на студию. Но вот незадача: чем больше играет, тем хуже получается... Время 12 часов ночи. За стеклышком сидит грустный оператор. Кофе кончился, сигарет нет, жена три раза звонила, обещала из дому выгнать. Включает он микрофон в студии и говорит гитаристу: «Слушай, парень, ты хоть гамму-то сыграть можешь?» — «Нет проблем!» — «Сыграй, а я потом нарежу!..»
В далеком 1973 году, когда 20-летний Андрюша Макаревич еще лабал на танцах в южном лагере «Буревестник», а его ровесник Боря Гребенщиков впервые появился на публике с песенками Кэта Стивенса, энтузиаст-одиночка Юрий Морозов записал в Ленинграде первый на Руси рок-альбом — «Вишневый сад Дж. Хендрикса». Именно этот факт дал основание Артемию Троицкому, автору книги «Рок в Союзе», назвать Морозова «пионером самодеятельной звукозаписи» в СССР.
Запись проходила в обычной комнате питерской коммуналки. Причем Морозов был не только автором музыки и текстов, но и музыкантом, сыгравшим в одиночку — методом последовательного наложения — все инструментальные партии. Звукозаписывающей техникой ему служили советские магнитофоны «Юпитер-201 стерео» и «Айдас».
Со стороны этот процесс выглядел как цирковой номер. Морозов был обвешан микрофонами и опутан проводами, как новогодняя елка. На голове — наушники, в руках — гитара. На специальной подставке был установлен бубен. В зубах он держал тросик, чтобы включить в нужный момент кнопку записи. Рывком головы Морозов дергал тросик, тут же выплевывал его изо рта, начинал кричать, бить по струнам, стучать одной ногой в бубен, а другой регулировать уровень громкости. Чтобы записать альбом, звучащий 33 минуты, ему потребовалось полтора месяца непрерывной работы по 10–12 часов в сутки.
Сын офицера-фронтовика, Юрий родился в 1948 году в Крыму, откуда семья переехала на Северный Кавказ, в Орджоникидзе. В школе Морозов с головой ушел в радиотехнику. Смастерив простенький передатчик, он стал «радиохулиганом» — передавал в эфир записанные на рентгеновских снимках «Rock Around The Clock» Билла Хейли, «Тюремный рок» Элвиса Пресли, «Twist Again» Джонни Холидея. (Опыты нелегального диджейства пришлось резко бросить, когда на улицах города появились машины-пеленгаторы.)
Однажды он услышал по радио Бейрута «Can’t Buy Me Love». С этого момента началась его битломания. За гитару он взялся, как считает сам, безумно поздно — в 19 лет. Первое время гармонии, партии баса и соло-гитары он «снимал» на слух — с радиоэфира и пленок, прошедших, по меньшей мере, десять перезаписей. Отделить там один звук от другого для человеческого уха было неимоверно сложно. Тем не менее именно таким способом Морозов разучил около сотни песен The Beatles, Rolling Stones и Kinks. Видимо, это и был его первый шаг в профессию звукорежиссера.
Следующим этапом было создание в 1969 году рок-группы «Босяки». Здесь Морозов попробовал сочинять свои песни. Но в провинции было душно, и в 1972-м он перебрался в Ленинград, где устроился звукооператором на студию грамзаписи «Мелодия». В двадцать шесть лет (как окончивший институт без военной кафедры) он был призван в армию.
Еще в карантине при его участии сколотилась небольшая группа эстетов из числа петербуржцев, одесситов и рижан. Они создали рок-бэнд, и конец «курса молодого бойца» ознаменовался концертом в солдатском клубе. К ужасу командного состава, Морозов, вопя, как зарезанный, исполнил «Monkberry Moon Delight». «Эта маккартниевская штучка, — вспоминает он, — пронзила половину душ гарнизона».
Вскоре «деды» стали будить его по ночам, требуя, чтобы он сбацал эту самую «Убери мандалай». Словно агент западной разведки, Морозов потихоньку растлил целый взвод секретной радиомастерской ПВО — все срочно учились петь, играть и отбивать рок-н-ролльные ритмы. Никого уже не интересовали дембельские альбомы, сержантские лычки и прочие, по выражению Морозова, «амулеты папуасского обихода».
Отслужив, он вернулся на «Мелодию». Новым его увлечением стал виртуоз-гитарист Джон Маклафлин. «Я не расставался с гитарой за обеденным столом, сидя на унитазе и даже читая книгу — автоматически блудил пальцами по грифу, не давая расслабиться себе ни на секунду», — вспоминает Морозов. В иные дни он играл по 20 часов в сутки. На подпольных питерских сейшенах того периода он выступал с клавишником Олегом Гусевым (ныне маститый клипмейкер), гитаристами Александром Ляпиным (экс-«Аквариум») и Юрием Ильченко (из раннего состава «Мифов» и «Машины времени»).
В 1976 году Морозов — по-прежнему в одиночку — записал 24-минутный магнитоальбом «Свадьба кретинов». Тайными тропами он разошелся по СССР и сделал его имя известным всему рок-андеграунду. (Лидер «Крематория» Армен Григорян, например, никогда не скрывал, что на его творчество сильно повлиял Морозов, «питерский рокер-одиночка, выпускающий по несколько альбомов в год».)