— То есть никакого светлого туннеля и небесной жизни? — Не унимался любопытный студент.
— Нет. Разумеется, нет. То место, куда мы в последствие уходим, находится не выше и не ниже нас. Оно, скорее параллельно нам. Просто мы не можем пойти с ним на контакт. В результате создается иллюзия, что надо преодолевать какие-то расстояния. А на самом деле, достаточно просто преодолеть тонкий барьер.
После этого, доктор рассказывал о том, какие именно эксперименты проводили в Британии, Канаде и Франции. Он поведал о техническом аспекте сканирования того, что можно условно считать душой.
Кроме того, были приведены и показаны многочисленные примеры, доказывающие, что смерть физического тела — это еще не конец, а лишь начало чего-то нового.
Многие студенты смотрели на все это, разинув рот, как будто это был игровой фильм ужасов.
А многие зачем-то записывали ключевые моменты. Они, наверное, по привычке думали, что по этой теме для них вскоре будет зачет или экзамен.
Несколько человек откровенно спали, под «колыбельную» про смерть и потусторонние миры. Но Виктор Борисович не пытался их пробуждать, наверное, полагая, что во сне информация воспринимается качественнее.
Примерно в такой обстановке пролетело полтора часа, которые были равны студенческой паре.
Профессор объявил перерыв и сел за стол, где стоял старый, увесистый ноутбук.
Многочисленные студенты, почувствовав «вкус свободы», побежали прочь из надоевшей им аудитории.
А некоторые просто уткнулись в свои огромные, как старинные зеркала, смартфоны. И для них это было самым лучшим олицетворением свободы.
— Так, блин. Пойдем уже отсюда! — Тащила за руку к выходу длинноногая красавица свою подружку, с не менее эффектной внешностью.
— Да не, Рит. Я наверно еще останусь.
— Ты же сама говорила, что это лажа для детей. Здесь же ни одного нормального научного факта. Валим домой, как договаривались!
— Ну,… Человек вроде известный, из Питера приехал. И вообще, может еще, что интересное расскажет, — оправдываясь, заявляла дама в обтягивающих джинсах.
— Ой, да такого интересного тебе и на Ютубе малолетки наснимают. Это же с Ютуба все, блин. Фигню впаривают, а такие как ты верят всему…
— Ну, значит, я верю. Извини. Такая я вот… Значит.
С этими словами, девушка отправилась на своё место. А ее подруга Рита, символично покрутив у виска, пошла домой, так и не поняв, почему ее «верная спутница» так резко поменяла свое мнение.
Надо сказать, что после первой части выступления Виктора Борисовича, больше половины студентов изъявили желание покинуть храм знаний, который для многих был настоящим чистилищем.
Но осуществить задуманное на деле решились только процентов пятнадцать из всех «бунтовщиков». Ведь в этом странном профессоре было что-то необычное и завораживающее.
Он не был похож на тех глупых сказочников, которые якобы видели НЛО или путешествовали по астральным мирам.
Ведь даже когда он не говорил, а молчал, от него веяло мистикой на расстоянии. И это притягивало напряженные взгляды студентов. Даже тех студентов, которые давно считали себя атеистами, реалистами, скептиками.
Глава 4
Леха и Эд все дальше заходили вглубь старого Чижовского кладбища. Их встречала прохлада, тишина, полумрак. И только шелест курток идущих людей прерывал это глубокое молчание.
Чем дальше шли молодые мужчины, тем бредовее им казалось то, что они видели совсем недавно.
Отходя от шока, каждый из них испытывал чувство стыда за те слабости, которые были проявлены минут двадцать назад.
Именно так устроена наша психика. Мы всегда стараемся забыть нечто плохое и шокирующее, не говоря о том, чтобы делать из этого уроки и выводы. Мы просто представляем, что это случилось не с нами и наступаем на «те же грабли» в десятый и сотый раз.
Хотя, одного стыда в такой ситуации было мало. Оба парня чувствовали, что нелепость всей ситуации необходимо было «чем-то заесть», чтобы перебить не хорошее послевкусие.
Леха шел, смотря под ноги на тропинку, усеянную мелким валежником. В его голове крутились десятки тем, которые он никак не мог выпустить из себя.
Но в это время, заговорил Эдуард:
— Тебе не кажется, что кладбище слишком большое? — Как можно более спокойно заявил он.
— Нет. Не знаю… Я не знаю, какими должны быть вообще кладбища.