Ольга Эразмовна не могла сразу переехать в Москву, так как у Валерия Павловича не было квартиры. Сам он остановился у знакомых.
В Москве Чкалов быстро сдружился с редким мастером высшего пилотажа — летчиком-испытателем Александром Фроловичем Анисимовым, с которым десять лет назад учился вместе в Егорьевской авиационной теоретической школе.
Анисимов был старше Чкалова на 7 лет. В прошлом красногвардеец, участник боев за свержение Временного буржуазного правительства, он дрался в дни Октября с юнкерами контрреволюционного Владимирского училища. Добровольцем вступил Анисимов старшим мотористом в 5-й социалистический авиационный отряд Красной Армии, который сражался на многих участках борьбы с интервентами и внутренней контрреволюцией. 10 мая 1920 года Александр Фролович стал членом Всероссийской Коммунистической партии (большевиков).
После окончания Егорьевской теоретической школы Анисимов уехал в 1-ю севастопольскую, а Чкалов в Борисоглебскую летную школу. Короткий срок они одновременно учились в Серпуховской школе воздушной стрельбы и бомбометания, и вот теперь, в НИИ ВВС, снова оказались вместе.
До направления в институт Анисимов был командиром звена в 3-й киевской истребительной эскадрилье, где проявил себя как один из лучших летчиков советской авиации и непревзойденный мастер воздушного боя. Это был высокий широкоплечий курносый здоровяк с улыбчивым розовым лицом. Когда прибыл в НИИ Чкалов, Анисимов имел уже двухлетний опыт испытателя.
Чкалова привлекала в Анисимове не только жизнерадостность, романтичность бывалого красногвардейца, но, главное, беззаветная любовь к искусству воздушной акробатики и поиску в нем новых путей.
Эта встреча двух талантливых летчиков-истребителей, которые по смелости, находчивости и мастерству полета не уступали друг другу, вскоре перешла в дружбу, преданность и взаимное уважение до смертного часа.
Бывший в то время командиром летного соединения НИИ ВВС А. А. Туржанский в своих воспоминаниях так показывает этих друзей:
«Однажды два летчика соединения — Анисимов и Чкалов одновременно получили приказ испытать по самолету. Первый — истребитель «И-4» конструкции А. Н. Туполева; второй — истребитель «И-5». У каждого из них была своя зона для выполнения задания. Вместе они завершили полет и оба планировали к аэродрому на посадку. Находясь на старте, я с удовлетворением наблюдал за ними. Внезапно самолет Чкалова резко изменил режим планирования, круто с полным газом дал «горку» и оттуда спикировал на Анисимова, но тот, очевидно зорко наблюдавший за Чкаловым, быстрым маневром вышел из-под удара и решительно перешел в атаку. Начался воздушный «бой» на высоте 200 метров. Самолеты свечой поднимались в небо, оттуда низвергались вниз, и казалось, что они вот-вот врежутся в аэродром, но буквально у земли они снова крутыми виражами «ввинчивались» в небо и там продолжали сумасшедшую карусель. Заходящие на посадку машины шарахались в сторону и уходили на второй круг.
Комендант аэродрома Райвичер с испугом повторял: «Сейчас столкнутся, сейчас погибнут!», «Бой» продолжался шесть-семь минут, после чего истребители пристроились друг к другу, парой сделали отличную посадку. Увидев меня на старте, летчики быстро оправили на себе кожаные регланы, подтянули пояса и, подойдя, четко доложили, что задание выполнено. На их лицах я видел выражение виновности. Мне предстояло решить, как реагировать на это грубое нарушение летной дисциплины. Арестовать обоих на суток десять? Но у них и так их хватает, и вряд ли это явится воспитательной мерой. Решаю выбивать клин клином.
— Я наблюдал ваш «бой», — спокойно говорю обоим. — Слабо! Нет настоящей лихости, напористости, мало инициативы. После заправки горючим повторить «бой», но проведите его образцово, как бы на войне. Высотой не ограничиваю, обязательное требование — быть осторожнее, не мешать другим самолетам, а в остальном полная инициатива! Выполняйте!
— Есть! — ответили оба и переглянулись друг с другом: на их лицах было написано недоумение. Посовещавшись между собой, пошли к машинам.
Их самолеты разошлись в разные стороны и встретились над центром аэродрома на высоте 1000 метров. Начался «бой». В нем было много искусства, красоты, бесстрашия, но не было той бесшабашной лихости, как в первом полете. Оба старались держаться назначенной зоны…
Я похвалил обоих и сказал, если кому из них захочется совершить полет, выходящий за рамки наставления, то пусть они скажут мне заранее. Я не буду препятствовать и разрешу им не придерживаться уставной высоты, если это нужно для испытаний.