Пелагея промолчала. Ей отчаянно не хватало кислорода.
- Итак, значит я продолжаю, - снова в расплылся в фальшивой улыбке мистер Грегори. - Когда-то давным-давно, во времена, когда люди только делали первые шаги в этом мире, луна была красной. Это было Око Древних, их окно в этот мир. Они ходили по земле и океаны были полны их икры. Люди поклонялись им и приносили жертвы. Древние были щедрыми и одаривали людей своим благословлением. Те, кого касался взгляд древних, становились лучше — они приподнимались над низменной человеческой сущностью, делали шаг вперед, в новый мир. В мир Красной луны.
- Но что-то пошло не так? — тихо спросила Пелагея, но поймав взгляд мистера Грегори тут же заткнулась.
- Да, что-то пошло не так, - сокрушенно вздохнул он. - Всегда что-то идет не так. Люди восстали против Древних, смертные герои выступили против них и каким то чудом победили. Кстати, тут и твое дьявольское семя постаралось, - мистер Грегори посмотрел на Пелагею, и ей показалось, что он сдирает с нее кожу. - Это было невозможно, просто нереально, но они все таки справились с ними. Их изгнали туда, где они и родились — в бесконечный Хаос. И запечатали вход луной. Поэтому ты и знаешь ее такой — молочно белой. Это печать под которой до сих пор скрывается красная пустошь.
Он направился к Пелагее, и паучиха не смогла бы дернуться, даже если бы захотела. Страх парализовал ее. Она смотрела прямо на мистера Грегори и видела его тень, скользящую по роскошной обстановке. Зыбкую тень из которой прорастали множества щупалец.
- Я слышала об этом, - кивнула Пелагея. Ей казалось, что она увязла в болоте, и каждое ее слово и движение было таким медленным. - Мне казалось это сказкой.
- Это и есть сказка. Все было по-другому, - оскалился он и щелкнул пальцами.
Послушники появились буквально из неоткуда (а может и действительно из неоткуда) и схватили ее за руки. Словно в руки впились стальные клешни — Пелагея рванулась изо всех сил, но лишь повисла в их руках безвольной куклой. Крик застрял у нее в горле, железный обруч страха сжимает грудь — ни вздохнуть, ни выдохнуть. Она хочет сопротивляться, ее руки тянутся, чтобы сорвать очки с лица, но все бесполезно — это лишь мелкая рябь на поверхности пруда.
Мелкая рябь и ничего больше. Она уже сдалась. Еще когда сделала первый шаг внутрь этих апартаментов. Бля! Мать вашу! Пелагея завыла внутри себя. Она уже сдалась? Почему она уже сдалась?
Она почувствовала в своих руках такую слабость, которую в жизни не испытывала. Это можно было сравнить с жесточайшим похмельем, но разум Пелагеи был чистым и ясным. Ей хотелось отбросить этих послушников, одетых в одинаковые костюмы тройки с такими одинаковыми пластиковыми улыбками. Дать в зубы мистеру Грегори, снять очки и устроить в этих роскошных апартаментах шикарную кровавую баню. Но она даже пальцем пошевелить не могла.
«Это все глаза» поняла Пелагея. Глаза этих гребанных осьминогов на картине, которые следят за ней из глубины пруда. Эти желтые, словно расплавленное золото, зрачки. Они смотрят на нее, смотрят, не могут оставить в покое. Она чувствует как серый саван покрывает ее голову.
Она просто не может сопротивляться. Хаос уже в ее теле.
- Это все чушь для сатанистов, которые думают что размозжив голову кошке во имя Хаоса, они чем-то помогут, - скривился Грегори и схватил Пелагею за волосы. Боль была такой сильной, что в ее глазах словно взорвались фейерверки. Но она даже не смогла пискнуть. - На самом деле, все немножко по-другому.
Он запрокинул ее голову и поставил на колени. Пелагея чувствовала себя безвольной куклой в его руках. Сейчас ей придется дальше слушать его отравленную чушь в ожидании того, что он все таки сотворит с ней.
- Давайте сюда, она готова, - Грегори кивнул послушникам, стоящим за ее спиной. Нет! НЕТ! Ей захотелось завизжать, что она не готова. Что еще слишком рано! Нужно еще больше до отвратительности унылых объяснений, Пелагея готова слушать их хоть до посинения. Давай трынди весь день про своих ненаглядных Древних Богов, только не трогая ее. Не трогай!
Конечно же, у нее даже кончик пальца не вздрогнул. Как будто что-то липкое облепило ее тело, ее конечности со всех сторон.
Грегори наклонился к Пелаге и доверительно зашептал.