- Надеюсь ты рада. Сейчас происходит самое значительно событие в твоей пустой и никому не нужной жизни, ведьма, - сказал он с ненавистью, и его голос буквально обжег Пелагею. До этого он говорил совершенно безэмоционально. – Лишь единицы удостаиваются такой чести. Гордись.
Рядом с Грегори возник послушник, держащий в руках большой стеклянный бокал. В таком иногда подают морской коктейль. Пелагея мало что могла рассмотреть со своей задраной к верху головой. Поэтому сперва она почувствовала запах.
Ее желудок попросился наружу и она почувствовала как конвульсия пронзила ее тело насквозь. Даже несмотря на ее оцепенение, ее плечи вздрогнули, а изо рта донесся хриплый стон. Этот запах был словно худший ночной кошмар, словно тухлую редьку смешали с мочой и навозом, словно омлет из десятка гнилых яиц. Он мгновенно проник к ней в нос, впитался в кожу и волосы. Ее внутренности сжались от спазма, кишечник буквально скрутило узлом. Она почувствовала привкус желчи во рту и спустя секунду ее вырвало. Она согнулась выплескивая ошметки вчерашнего ужина и кислую горечь кофе себе на ноги. За кусочками еды последовала желчь. Послушники держали ее крепко, иначе бы она упала на пол. Ее корежило и выворачивало, пока наконец спазмы не прекратились.
Пелагея без сил повисла на руках послушников, и наконец сумела рассмотреть, сквозь багряное марево застилавшее взгляд, что же ей принесли в бокале. Ей снова захотелось сблевануть и она удержалась только потому, что блевать уже было нечем.
В бокале плескалась какая-то желтая жижа в которой плавали крупные бурые икринки и серые тушки осьминогов. На самой поверхности лежала креветка на половину превратившаяся в зеленоватую гнойную массу. Пелагее почувствовала, что ее тошнит, и она теряет сознание одновременно.
- Стой, - Грегори резко схватил ее за затылок. – Ты должна быть в сознании.
Пелагея захотел закричать, но смогла выдавить лишь тихий стон.
Грегори задрал ее голову вверх, открыл ее рот и, взяв в руки бокал, начал медленно вливать его содержимое Пелагее в глотку.
Она была в оцепенении, не могла пошевелить и пальцем, но она чувствовала все. И это «все» было намного больше, чем она могла вынести.
Пелагея почувствовала, как ее внутренности превратились в гниющую жижу, а язык распух и мешал вздохнуть. Ее тело мелко дрожало, словно пламя терзало его изнутри. Боль въелась в ее кости, а гной, текущий по ее пищеводу, прожигал ее насквозь.
Великая Паучиха, прошу...дай мне умереть. Пускай я не выдержу. Дай мне просто уйти. Я не могу. Это слишком для меня. И лицо мистера Грегори, его пальцы на ее коже, его власть над ней – хуже всего. Дай мне обмануть его в последний раз и убежать. Уйти, пускай даже умерев. Плевать. Прекрасно. Сдохну так сдохну. Сейчас жизнь – это кошмар. Дай мне от него убежать, Великая Паучиха. Прошу…
Пелагея почувствовала, как по ее лицу катиться слеза. Одна слезинка – все на что у нее хватило сил.
Великая Паучиха так ей и не ответила.
Когда эта мерзость улеглась на дне ее желудка, послушники опустили ее на пол и ушли из зала. Перед тем как последовать за ними, Грегори наклонился к ней и сказал.
- Даже не пытайся убить себя, ведьма. Он тебе не позволит, - казалось чернота его зрачков, стекает из них ей на лицо. – Наслаждайся. Теперь ты можешь считать, что живешь не зря.
Он оставил ее лежать на полу главного зала, бесформенно грудой плоти, марионеткой со обрезанными нитками.
Тишина царила вокруг.
К ней медленно возвращалась чувствительность. А вместе с ней и боль.
Пелагее бы кричать от боли и злобы за то что с ней сделали, но внутри нее – пустота. Если и правда, что в душе каждого есть заветное место – сад умиротворения – то сейчас ее сад выжжен дотла.
Совсем скоро у нее будет достаточно сил, чтобы подняться на ноги и проковылять в душ. В нем она проведет целый час, нещадно скребя себя щеткой и выливая на себя литры шампуня, пытаясь вытравить из свой кожи этот кислый запах.
Все будет тщетно.
Запах останется с ней еще на неделю.
***
- Зачем мы сюда премся?– раздраженно спросил после долгого молчания Руслан.
- Для родов, - Пелагея прикрыла глаза. - Приток Селенги, впадающей в Байкал, мне подойдет. Это особая вода. Очень особая.
- Магическая что ли?
Святые воды Тиамат, сестры Тифона и дочери Мрака. Кровь земли, рожденная в глубине Подземья. Вода, в которой рождались, жили и умирали левиафаны. Нектар Первого Смертного, который он пьет, заключенный в свою вечную темницу.