- Это потому, что его ваши заботы мало интересуют. Говорят, у него с пчёлами общий бизнес. Вот если бы меня выбрали, я бы навёл порядок. Никто б не тронул.
- И даже...
- Тем более.
- Здорово, - обрадовался Заяц и поскакал обратно в лес.
- Ну как? – остановил его Осёл.
- О народе думает.
- Что-то я сомневаюсь, - проворчал Ёж, вылезая из кустов. - Помните, до Медведя был один… Соловьём разливался. Поделим лес, каждому по личному участку. Разбогатеем. Только мне два куста колючего чертополоха достались, а Волку с Лисой самые ягодные и грибные места. И теперь туда за бесплатно не попадёшь. Вот и этот новенький…
- Меня больше уровень его интеллекта интересует, - буркнул Осёл, направляясь на поляну.
Увидев очередного визитёра, Лев улыбнулся. У них в цирке на таком длинноухом клоун катался. С удочкой.
- Видишь мешок?
- Вижу.
- Полный морковки.
- Не вижу.
- Уважаю, - Лев с такой силой шлёпнул Осла по спине, что тот присел. – Смотришь прямо в корень. Не то, что некоторые. Так вот, мешок осенью набьем морковкой. Для тебя. Но выборы завтра, и в случае неблагоприятного исхода, сам понимаешь, вся морковка достанется Зайцам.
- Понял, - кивнул Осёл и резво потрусил по тропинке, обрадовать Ослиху.
- Ну как? - преградил ему дорогу Кабан.
- Глобально мыслит. А как доходчиво излагает! – закатил глаза Осёл.
- Ни хрена не понял, - потряс головой Кабан.
- Слух прошёл, ты под Медведя копаешь, - буркнул он, уставившись маленькими глазками на Льва. - Давай конкретно, что я буду с этого иметь?
- Дуб, - Лев похлопал по стволу лапой.
- И чё?
- В городе слухи ходят, спилить собираются. Поможешь, дуб твой. Хочешь, ешь жёлуди, хочешь, продавай.
- Замётано, - согласился Кабан, обошёл вокруг дерева и направился домой, прикидывая, как получше распорядиться свалившимся на него богатством.
- Деловой, - хрюкнул он, увидев Лису. – Можно договориться.
Рыжая задумчиво покрутила хвостом, переглянулась с Волком и направилась ко Льву.
- Мне бы хорошего помощника или помощницу, - сказал Лев, глядя на Лису. – Которая знает здешние порядки.
- Я, конечно, не напрашиваюсь, - скромно потупилась рыжая.
- Вот и хорошо, - Лев задумчиво почесал гриву. - А ты Волка не видела?
- Так в кустах сидит, стесняется, - крутанулась Лиса. - Сейчас позову.
- Я слышал, жалуются на тебя, - посмотрел на Волка Лев.
- Так ведь без строгости нельзя.
- Согласен. Будешь старшим по лесу. То же самое, но по закону. Как думаешь?
- Думаю, надо прям сейчас и проголосовать, - щёлкнул зубами Волк. – Чего резину тянуть.
- А Медведь?
- До пасеки далеко. Даже если ему весточку Сорока на хвосте принесёт – не успеет.
- Ну, если так, - согласился Лев. – С кем мне ещё встретиться?
- А зачем? – ухмыльнулся Волк. – Тут неподалёку стадо Баранов пасётся. Им покажи новые ворота, да пообещай, что за ними поляна с замечательно сочной травой, они хоть за кого проголосуют.
Через час звери собрались на полянке. Льва единогласно выбрали царём. На всю оставшуюся жизнь. Один Ёж проголосовал против, да и Медведь пока ещё не вернулся.
Баран в волчьей шкуре
Жил-был Баран.
Однажды отбился он от своего стада и угодил прямиком в волчью стаю. Окружили волки Барана, глаза горят, с оскаленных морд слюна капает.
«Пришёл мой последний час», - понял несчастный.
Зажмурился, стоит, не дышит. Вдруг как получит затрещину. Открыл глаза, а рядом Вожак.
- Братцы, так ведь это тоже волк! - закричал Вожак.
У Барана от удивления глаза на лоб полезли, но молчит.
- Посмотрите, - продолжал Вожак. - Шкура у него серая, морда и четыре ноги.
- А рога? – раздался голос из стаи.
- А вот личной жизни попрошу не касаться, - осадил любопытного сородича Вожак и снова стукнул Барана по загривку. – Так ты Волк или как?
- Волк, Волк, - торопливо заблеял Баран.
- Ну, что я говорил, - довольный Вожак оглядел стаю. – А вы - баран, баран. Еда. Какая еда? Это наш заблудший товарищ, и от него нам будет большая польза
И стал Баран с волками жить. Поначалу боялся, вдруг кто в нём Барана признает, но постепенно успокоился, волки тоже люди и с ними договориться можно. Он даже подвывать попробовал, да не в той тональности получилось.
Прошло несколько дней. Подошёл к Барану Вожак.
- Слушай, стая волнуется. Странный ты, говорят. Свежую косточку ни разу не обглодал. Траву ешь. Может ты, как бы это помягче выразиться, скрытый вегетарианец?
- Что вы, - перепугался Баран. – Я самый настоящий Волк, только зубы у меня немного стёрлись, не могу мясо жевать. – И разинул рот.
- Действительно, - пробормотал Вожак, рассматривая Бараньи челюсти. – Но чтобы этот вопрос раз и навсегда закрыть, пойдёшь с нами на охоту.
- И что я там буду делать? – удивился Баран.
- Проберёшься в стадо, найдёшь овцу пожирнее и пригласишь прогуляться в ближайший лесок. Или ты против?
- Да я за нашу стаю последнюю шкуру отдам! - рванул клок шерсти на груди Баран.
С тех пор жизнь в волчьей стае наладилась. Баран важным стал, на Волков покрикивать начал. Ещё бы, главный кормилец. От самого Вожака ему сплошной почёт и уважение.
Наступила осень, потом выпал снег. Отары перегнали в тёплые овчарни с крепкими воротами. Волчья стая в глубь леса перебралась; и теплей, и лесную мелочь на пропитание легче достать.
А однажды Баран пропал. Волки только недоумённо лапами разводили. Наверно, отправился в одиночку охотиться. А жаль, хороший был загонщик.
Просека
Это был совершенно новый и очень трудолюбивый бульдозер. Сияла в лучах солнца свежая краска, блестели, отливающие небесной голубизной, стёкла. Его не успели спустить с конвейера, а он уже рвался в работу, мечтая сделать какое-нибудь большое, полезное дело. Проверяя мощный, замечательный мотор, он ещё на сборке, представлял свой первый трудовой подвиг: разровняет разделяющую соседей гору или проложит сквозь непроходимые дебри широкую дорогу, в крайнем случае - засыплет какую-нибудь бездонную пропасть.
Все сразу увидят, как много он сделал, и, конечно же, скажут: - Ах, какая нужная у нас машина. Ну, просто замечательная машина. - И обязательно наградят; например, свежим машинным маслом.
Но время шло, а великие стройки почему-то не начинались. Дела вокруг происходили большей частью мелкие, незначительные: перетащить мусорный бак, срезать кочку, засыпать ямку. Так себе работа, совсем даже не героическая. Одно успокаивало: перетрудиться на такой работе было трудно, практически невозможно; зато горючим снабжали регулярно, так что жизнь шла не хуже, чем у других.
Понемногу наш бульдозер успокоился, заматерел, краска на кабине потускнела, а местами и облупилась. Стёкла стали серого цвета, и их приходилось постоянно протирать.