Тем временем в Мухосранске наступила весна. Дорога в Колдоенинск «поплыла» и сделала автосообщение почти невозможным. Это было не очень важно – топливо и продукты завезли заранее, а гробы сбрасывали с вертолетов не только братки, но и милиция уже давно. Время прошедшее с кончины клиента решало все – были только одни сутки, иногда чуть больше. После этого времени оживлять было бесполезно – не помогало ничего. Хотя испробованы были пожалуй все, даже самые невероятные методики.
Технология лечения была отработана до деталей. Сначала с неба прилетал гроб с крупно нарисованным номером снаружи и оплаченной квитанцией внутри. Происхождение гроба определялось легко. Голубые цвета использовались в расцветке «милицейских» цинковых летательных аппаратов, а «таежные» предпочитали синий цвет.
Дальше «клиента» загоняли в ангар – наспех сколоченный из досок сарай. Затем когда появлялась свободная ванна – пациента отправляли на оживление. Потом шел сбор анализов и составление отчета. После чего консилиум врачей решал куда направить больного на реабилитацию. В поселке появилось множество течений и направлений в «зомби-лечении».
Это были «газмановцы», «розенбаумовцы», «шаляпинцы», «дипепловцы», «битломанцы» и «роллинг-стоуновцы». С ними жестко конкурировали «жаннаагузаровцы», «филипкиркоровцы», «ласковые майцы» и «ариевцы». И это были только самые «крутые» школы «исцелений разума». Всех же было просто не перечесть.
Воскресительная работа была поставлена на поток, но было в ней одно слабое звено – сама больница. Размер больницы был крайне мал для такого потока желающих начать новую жизнь, и ее руководство задумалось над строительством второго корпуса. Один из «реабилитированных» посоветовал бригаду опытных мастеров – они у него на даче за короткое якутское лето вырыли огромный котлован под бассейн, что в условиях вечной мерзлоты было по силам безусловно только большим специалистам.
Прораб специалистов приехал на тонированном «Запорожце». Он был очень приветливым и любезным. «Какой бассейн рыть будем, хозяин?» - спросил он.
- Да нет, нам не бассейн – ответил прорабу Николай Игоревич. Нам бы сруб поставить под крышу до зимы.
- Э, какой сруб. Ты же не сарай строишь. Тут люди будут – на века строить надо.
- Дорого наверно получится?
- Какой дорого, никакой не дорого и любо-дорого будет. Мамой клянусь.
Искренность прораба подкупала и Николай Игоревич согласился, но начать решил пока что с фундамента. Прораб прикинул в уме рытье ямок под сваи, вязку арматуры и заливку бетоном свай и ростверка. За работу он хотел десять тысяч зеленых рублей, материалы оплачивались отдельно. Получалось и правда по местным меркам недорого. Николай Игоревич согласился, Маргарита Захаровна одобрила – прораб уехал за своими.
Через несколько дней он вернулся с дюжиной своих южных братьев и работа по строительству нового здания больницы началась. Работы велись и днем и даже ночью в свете прожекторов. Правда через некоторое время рабочие стали жаловаться – диаметр дырок под сваи чересчур маленький. «Ноги входят, а лом уже нет». Отверстия под сваи расширили. Когда дошли до глубины четырех метров – рабочих остановили. Все таки это были сваи, а не метро. На сто квадратных метров больницы рабочие выдолбили двадцать свай. Николай Игоревич засомневался – а хватит ли? На что прораб уверенно заявил – «хватит, мамой клянусь». Теперь нужно было установить рубашки из рубероида и арматуру.
Утром Николая Игоревича ждал сюрприз – рабочие залили сваи ночью без рубероидной гидроизоляции и арматуры.
- Так еще лучше будет и дешевле, мамой клянусь – заявил прораб.
У Николая Игоревича появились серьезные сомнения. Они еще более усугубились когда стали изучать пролитый невзначай бетон из ночного миксера. Бетон легко крошился в руках. Маргарита Захаровна пошла к прорабу и очень долго с ним о чем то беседовала. Из далека было видно как маленький темный человечек машет руками и что то кричит. В завершении беседы Маргарита Захаровна голыми руками сломала опалубку сваи торчащую наружу на метр и растерла сваю в порошок. Прораб перешел на визг.