Свинуха слушала пламенную речь Николая Игоревича и думала – «как же ее угораздило согласиться на такую должность?» Это для нее было загадкой. Просто что то щелкнуло в определенный момент в голове и она сама не понимала во что ввязывается. Теперь нужно было идти до конца. Она стала слушать речь травматолога дальше.
Николай Игоревич речь свою заканчивал. Он поблагодарил всех практикантов за визит и попросил их не раскрывать государственной тайны. Он никого не уговаривает и не заставляет. Участие в эксперименте всего лишь вопрос сознательности и героической самоотверженности. Поэтому все кто не готов участвовать в грандиозном открытии – могут садиться в автобус. Практику они будут проходить в другом месте. Никто из молодых специалистов не тронулся с места. Николай Игоревич стал знакомить молодых фельдшеров с уже полученными результатами экспериментов.
Так началась самая уникальная стажировка мед. работников в истории России. Подопытным для стажеров оказался следователь Виталик. Его осматривали, брали анализы мочи на сахар и кала на яйцеглист, а также анализы крови. Биохимической лаборатории в больнице не было, поэтому анализы пока что хранили в герметичной (почти) посуде в холодильнике. Посуда была эмалированная, холодильник за окном. Далее была проведена назофарингоскопия, колоноскопия, отоскопия, эзофагогастродуоденоскопия, фистулоскопия и т.д. и т.п. Маргарита Захаровна полностью доверилась молодым медикам. Все данные исследований заносились в медицинский журнал. Практиканты хотели еще провести биопсию и лапараскопию, но к сожалению условия не позволяли. Ограничились пальпацией и рентгенографией. Рентген-аппарат был очень старый и снимки получались некачественные, но после девятой или десятой попытки медики смогли получить нужный результат.
Наблюдавший исследования со стороны один из уже немолодых фельдшеров признался Николаю Игоревичу, что до поступления в училище много лет проработал в одной из больниц дворником и там наблюдал нечто подобное. Только «эксперименты» были более мучительными, продолжительными и изощренными. Да, и еще у врачей не было такого грязевого источника.
Жена Виталия Самсоновича очень беспокоилась. Она еще в понедельник сходила в прокуратуру чтобы выяснить - когда же наконец вернется муж и далеко ли собственно говоря находится этот самый Мухосранск? Начальник Виталия тоже беспокоился – сотрудник уехал с проверкой не поставив его, начальника в известность. На Виталия это было не похоже. Уехал он точно в этот далекий поселок, что подтвердили друзья Виталия – следователи прокуратуры. Нужно было звонить в Мухосранск. Выяснилось однако, что телефонной линии в поселок проведено не было, да и радиотелефоны в этом районе почему то не работали. Даже радио как правило ловило редко и с сильными помехами и только радиостанцию «Маяк». Обо всем этом начальник Виталия узнал по телефону от Колдоенинских милиционеров. Те рассказали о встрече со следователем в субботу и о том как отговаривали его ехать в глухой поселок в одиночку.
Начальник из прокуратуры попросил милиционеров съездить в этот самый Мухосранск и разобраться со всем что там происходит на месте. Милиционеры уехали. Прокурор пообещал жене Виталия сразу сообщить ей как только что то выяснится.
И вот уже была среда, а от милиционеров не было никаких вестей. Жена Виталия начала подумывать о том, чтобы поехать за мужем самой. Родственники ее хоть и с большим трудом, но все же удержали – на улице было -46 градусов по Цельсию. Жена продолжила ждать.
В это время в больнице Мухосранска исследования только начали набирать обороты. Часть фельдшеров которые до сих пор взирали на происходящее с некоторой опаской постепенно втягивались в процесс. Тем более что Артур Львович пообещал всем медикам-героям Нобелевскую премию по медицине. Даже если разделить на всех – все равно получалось не плохо. Исследовательская лихорадка разгорелась с новой силой.
Пришлось только прерваться на милиционеров, которых обнаружил Славик. Славика послал проверить трассу Константин Никанорович и его интуиция опять не подвела. Милиционеры замерзли в своей машине насмерть. У машины лопнуло сразу два колеса. Очевидно, они пытаясь согреться сожгли не только свой бензин, но и бензин из прокурорской «Газели», которая стояла неподалеку.