https://pp.userapi.com/c845420/v845420420/143b99/LIzioQnkG6w.jpg
https://pp.userapi.com/c851328/v851328333/4d1f4/XOTsU0gXy8E.jpg
https://pp.userapi.com/c851328/v851328333/4d1fe/2iYyc25e2Bo.jpg
**Спойлер:** А папа-то был прав
В Чикаго ночь. Комендантский час начинается с наступлением сумерек и длится до первых лучей солнца нового дня. Улицы патрулируют усиленные наряды Бесстрашных, бойцы во время обходов настороже — постоянно держат пальцы на спусковых крючках. Город захлёбывается в пучине террора.
В первые недели после ошеломительных новостей жители пребывают в эйфории, информация о других выживших людях и уцелевших городах распространяется со скоростью пожара. Но если простые граждане ликуют, вдохновлённые возможностью выхода за Стену, поездок в Нью-Йорк или Лос-Анджелес, то члены Совета и лидеры фракций настроены скептически. И даже заявившиеся на Совет руководители Сопротивления не могут развеять все сомнения правителей города.
Нью-Йорк объявляют столицей Уцелевших Городов Америки, на всеобщей конференции утверждают Верховных Лидеров УГА и программу развития страны на ближайшие три года. Всё, что понимают простые жители Чикаго из официальных разъяснений — теперь их город обязан направлять в Нью-Йорк треть всех производимых продуктов и оружия. Народ возмущается и бунтует, и городской Совет отказывается подчиниться требованиям столицы. И почти сразу Чикаго заполоняет разный сброд — воры, мошенники, налётчики, убийцы — они лезут изо всех щелей, наводняя улицы, вламываются в дома, грабят и убивают. Начинается хаос.
Всю зиму Бесстрашные пытаются сдерживать натиск распоясавшегося отребья, но к началу весны, когда зверски убивают Джоану Райес — лидера Дружелюбия — и её тело вывешивают на городской площади перед зданием Эрудитов, становится ясно, что одним им не справиться.
Джон Доу[1], Верховный Лидер Чикаго, объявляет о всеобщей мобилизации «мирного» населения — призыву подлежат все дееспособные мужчины от четырнадцати лет, женщины могут вступить в армию добровольно. Сформированные в спешном порядке отряды самообороны патрулируют улицы днём, оставив ночь профессионалам; инструкторы Бесстрашия усиленными темпами тренируют призывников. Все понимают, что если мятеж не подавить в ближайшие недели, то Дружелюбные не смогут засеять свои поля, и город останется без пропитания. Перспектива голода и усиливающиеся беспорядки сплачивают все пять фракций, и даже самые высокомерные снобы с готовностью голосуют за то, чтобы принимать в армию афракционеров.
***
Эрик пьёт третий день. Он не устал. Напротив, в последнее время Младший Лидер находится в своей стихии — выслеживать нарушителей спокойствия, преследовать преступников и убивать на месте тех из них, кто глуп настолько, чтобы сопротивляться, это то, что он умеет делать лучше всех. От размеренной жизни родного города с его постоянной вознёй за власть, интригами между фракциями, сплетнями и кознями Эрика уже тошнит. Он доволен переменами, и особенно хорошо чувствует себя сейчас, когда враг наконец-то обретает осязаемые очертания — всю шваль, собравшуюся в городе, в итоге подминает под себя человек по имени Джампер[2] — жёсткий, хитрый и умный организатор и стратег. Джампер объявляет городу, что каждую неделю будет убивать одного лидера, пока город не сдастся; Джон Доу должен сложить свои полномочия, а Совет принести присягу на верность новому правителю. Теперь у Бесстрашных есть конкретный противник, конкретная цель.
Смерть толстухи Райес не печалит Эрика, а лишь раззадоривает. Кто будет следующим? Лощёный Джек? Осторожный Макс? Или эта всезнайка Кара, после ареста Джанин новый лидер умников? Кровь бурлит в жилах Младшего Лидера Бесстрашия, жизнь играет красками — впервые за долгое время Эрик чувствует себя настолько живым. Ничто не предвещает беды.
Удар обрушивается на Эрика, откуда он и подумать не мог. Кэт бросает его. Ранним весенним утром приходит к нему в кабинет и говорит, что боится того, каким он стал. Боится его! Сбитый с толку, Эрик даже не возражает. И Кэт просто уходит. А теперь поговаривают, что она покинула город.
Эрик ошарашен. При всём своём необузданном нраве он ни разу не обидел Кэт, пальцем её не тронул. Только ради неё нарушил приказ Макса и самовольно провёл операцию по освобождению похищенных неофитов. Как верный пёс потом ночевал у порога её палаты, угрожал докторам, когда ему казалось, что реабилитация Кэт проходит слишком медленно. И радовался, словно прыщавый подросток, когда после госпиталя она поселилась в его апартаментах.
Зачем он решил отложить разговор на вечер, почему не поговорил с ней сразу? Почему отпустил? Почему не связал, не посадил в карцер? Зачем в её присутствии проводил допросы? Почему не уехал с ней в другой город, подальше от всей этой мерзости, в которой они живут уже полгода?
Наверное, у него порядком сносит крышу: в комнате разгром, повсюду пустые бутылки и обломки мебели. Судя по сбитым костяшкам пальцев, он кого-то бил; судя по ссадинам на лице, кто-то бил его. Эрику всё равно. С очередной бутылкой в руке он выходит за дверь — ему опротивела комната, где всё настолько пропахло Кэт, что ни туман в голове, ни перегар не могут спасти его от этого запаха.
***
Эрик пьёт третий день. И третий день Скай не находит себе места от беспокойства и беспомощности. Прошла почти половина недели, к концу которой мятежники обещали убить следующего лидера, а один из столпов Бесстрашия неожиданно выбит из строя. Адъютант Младшего Лидера злится и почти жалеет, что Кэт тогда осенью не погибла.
Когда после стычки с Фором Скай появляется во фракции, никто не придаёт этому значения, настолько все потрясены новостями о внешнем мире. Она находит Эрика, чтобы доложить о своём приходе и рассказать ту часть правды, которая на тот момент кажется ей наиболее важной: она член Сопротивления, её забросили в Бесстрашие как вербовщика, объектом вербовки был он — Эрик, как наиболее авторитетный из лидеров. Такое мнение многолетних мнимых врагов льстит ему, и он благосклонно принимает её возвращение. Всё складывается замечательно, но ровно до того дня, как эта эрудитская хохотушка бросает самого противоречивого и непредсказуемого мужчину самой суровой фракции их города. Скай мечется по своей комнате, мысленно желая, чтобы Катерина где-нибудь по дороге всё же переломала себе ноги — наиболее неудачного времени оставить Эрика сложно даже придумать.
Решение к Скай приходит, как всегда, неожиданно: нужно вернуть Кэт, и она сама сделает это. Если понадобится, то притащит ту за волосы — Бесстрашие нуждается в Эрике, а Эрик хочет Кэт. Значит, он её получит. Всё просто.
Довольная собой, Скай выходит из комнаты. Ей нужно отыскать Эрика и предупредить, что на несколько дней она отлучится из фракции. Чтобы он не волновался за неё.
Эрика Скай находит в Яме — он лежит на одном из тренажёров и время от времени прикладывается к бутылке.
— Разрешите обратиться, командир? — Скай говорит громко и чётко, не давая ему шанса не заметить её.
От голоса Скай Эрик кривится и приподнимается.
— Блять, опять ты, — недовольно шипит он. — Нигде от тебя не скрыться. Чего надо?
— Я бы хотела покинуть штаб ненадолго. По личным делам, — говорит Скай.
— Совсем ебанулась? — Эрик делает очередной глоток. — У нас война вообще-то… если ты не забыла.
«А ты?», так и хочется спросить Скай, но вместо этого говорит мягко:
— Я найду Кэт. И верну её.
Эрик смотрит на Скай и улыбается — широко и почти искренне.
— Вот, значит, как? Всемогущая Скай, — тянет он, — всегда готовая всем прийти на помощь…
— Не всем. Только тебе, — улыбается Скай в ответ. Ей хочется взъерошить волосы Эрика, прижаться лбом к его плечу. Когда-нибудь такое время наступит, и она будет делать это каждый раз, как у неё возникнет желание. И ни у кого не будет спрашивать разрешения, даже у Эрика.
— Ну так помогай, — говорит он, ставит бутылку на пол и поднимается.
Улыбка сходит с лица Эрика, но Скай не чувствует подвоха. Его взгляд насмешливый и совсем не пьяный. Скай вздрагивает, всё ещё не понимая, когда жёсткая ладонь ложится на её затылок, хватает за волосы, оттягивая назад, от чего голова запрокидывается, и Эрик накрывает поцелуем её рот, обдавая водочным перегаром. Изумление так велико, что в первые секунды она не сопротивляется, но потом с силой толкает Эрика в грудь.