— Опусти пушку, Эдвард.
Одноглазый хмурится, его палец напрягается на спусковом крючке.
— Я не понимаю тебя, Джампер. Ты ведь знаешь, что он выгнал меня из фракции. Выгнал Молли. И тебя самого выкинул, как использованный гондон. Почему бы нам его не грохнуть, раз есть возможность? — спрашивает Эдвард.
— Потому что мне нужен Чикаго. Это важнее, чем твои обиды. Я поставил тебя, чтобы ты охранял Эрика, а не убивал его. С этим я сам справлюсь.
— Доу плевать на смерть лидеров. Мы уже троих замочили, но этот ублюдок срать хотел. А Эрик даже не глава фракции. Он бесполезен…
— Я ведь обещал, что всё образуется? Что я всё продумал? Ты не веришь мне?
— Я верю тебе. Ты сказал, девчонка клюнет и придёт его спасать. Она пришла. И теперь ответит нам за смерть ребят. Мы убивали их людей, они убивали наших, всё по-честному. Но мы не издевались над мёртвыми… — Эдвард распаляется и кричит в ярости: — Она отбитая на всю голову чудовище! Она не боец, не настоящая Бесстрашная! Мы казним её прилюдно, чтоб все наши видели. А этого гада я завалю прямо сейчас. И потом мы пойдём добывать для тебя Чикаго.
— Нет. Пока никого из них мы убивать не станем. — В голосе нет ни гнева, ни даже раздражения. Лишь рокочущий глухой угрозой приказ.
Мятежники размахивают оружием и возмущённо ропщут. Молли молчит, не смея возражать, и лишь недовольно морщится, прижимая к себе вывихнутую руку.
— Но почему?! — Эдвард не понимает, что происходит, и психует, но тоже не отваживается ослушаться.
— Потому что она дочь Джона Доу, а Эрик его сын, — говорит Джампер. — С их помощью мы нагнём Доу. Он сделает всё, что мы скажем. И город будет наш. Убери пистолет, Эдвард.
Джампер поворачивается. Высокие, изогнутые полудугой металлические пластины ножных протезов не только добавляют ему добрых десять дюймов роста, но и делают его походку пружинисто-подпрыгивающей — лидер мятежников передвигается скачками, похожий на чудовищное насекомое, когда приближается к клетке Скай. Белозубый оскал сверкает на тёмном лице:
— Ну, привет, куколка.
========== Эпилог 2:: Чудовище (для тех, кто не любит хэппи-энд). Часть 4 ==========
«Шейд совсем ебанутый», — первое, что приходит Эрику в голову. Он с недоверием рассматривает своего недавнего подчинённого, о котором никогда не был особо высокого мнения. Шейд сильно изменился, и дело не в дополнительном росте, увеличенном протезами. Его лысый череп весь в шрамах, грудь и плечи стали ещё шире, лоб изрезан морщинами, а носогубные складки залегли глубокими бороздами по сторонам широкого приплюснутого носа — бывший младший инструктор Бесстрашия на год моложе Эрика, но сейчас выглядит почти ровесником Макса.
Стоя у клетки Скай, Шейд внимательно разглядывает пленницу. Та не двигается, уставившись на носки своих берцев, улыбка уже сошла с её лица, а руки за спиной стиснуты в кулаки.
— Для нас сейчас Эрик ценнее, чем главы всех фракций, вместе взятых, — так и не дождавшись отклика от Скай, говорит Шейд Эдварду. — Для Джона Доу на первом месте семья, уж можешь мне поверить… И он не позволит причинить вред своему наследнику и ненаглядной принцессе. Не правда ли, Скай? — снова обращается он к ней. — Папочка ведь не захочет вашей смерти? Как долго он продержится, если я буду присылать ему его любимых деток по частям, а?
Скай не реагирует, лишь плотнее сжимает губы, но, похоже, Шейду и не нужен собеседник. Он ухмыляется, в голосе слышится издёвка:
— Как прошло воссоединение семьи? Братец обрадовался тому, что у него такая славная сестрёнка? Прослезился от счастья? Прижал тебя нежно к своей груди? — Шейд поворачивает голову, смотрит на Эрика и громко хохочет, наслаждаясь его замешательством: — Она тебе не сказала, так? Наша крошка Скай… она такая скрытная.
Скай зажмуривается, до скрежета стискивает зубы, впивается ногтями в ладони. В уголках её глаз собираются злые слёзы.
— Ты чего мелешь, придурок? Почувствовал власть и тебе вынесло остатки мозгов, которых и раньше было немного? — Эрик наконец обретает способность говорить.
Еле заметным движением Шейд отталкивается от пола и в один гигантский прыжок приземляется у клетки Эрика, тут же снова подпрыгивает, разворачивая корпус в воздухе, и взмахивает ногой. Металлическая полоса протеза с жутким скрежетом проходится по прутьям решётки, в стороны летят искры, и Эрик отшатывается.
Довольный произведённым эффектом Шейд достаёт из кармана фотографию и показывает её пленнику. На старом, пожелтевшем снимке тот видит непривычно улыбающегося себя и незнакомую белокурую девушку в светлой рубашке и короткой тёмной юбке[1], хмурится и вопросительно взглядывает на Шейда.
— Что там? — нетерпеливо спрашивает Молли, когда молчание затягивается. Шейд разворачивает снимок к ней, и та тоже недоуменно сдвигает брови: — Кто это с ним?
— Это не он. Это Джон Доу с женой.
— Шутишь?
— Я похож на шутника? — Шейд набычивается, его взгляд становится угрожающим, перебегает от одного бойца к другому. — Я ведь обещал вам, что мы одолеем Доу? Выеби меня старая, беззубая Отречённая, если он не пойдёт на уступки теперь.
— Не кипятись, Джампер, — примирительно говорит Эдвард, продолжая целиться в Эрика. — Но есть хотя бы один шанс, что ты ошибаешься?
— Нет, — твёрдо говорит Шейд. — Я у их бабки был лучшей подружкой, пока там в Сопротивлении отирался. Ей не с кем было поболтать на эту тему, так она мне все уши прожужжала о своём любимом внучке, каким он в детстве был охуенно распрекрасным… Их мать погибла, когда им с Джоном Бюро устроило аварию, сам Джон выжил и ушёл в подполье. Скай отдали деду с бабкой в Искренность, а Эрик остался в Эрудиции у тётки. Но отец всегда приглядывал за ним издалека. Кстати… Эрик боялся темноты и спал в обнимку с розовым плюшевым единорогом.
Бойцы гогочут.
— Но почему ты не рассказал нам об этом раньше? — недовольно спрашивает Эдвард. — Ты говорил, что у тебя есть какой-то козырь, но почему с нами не поделился?
— Ты спрашиваешь, не идиот ли я? Отвечаю. Нет, я не идиот. Кто же рассказывает о козырях? Чтобы какой-нибудь хитровыебанный урод присвоил их себе, опередил меня? — искренне удивляется Шейд. — Как говорил один древний мудрый хрен: «Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией!»[2].
— Может, у старой карги маразм приключился, а ты поверил? — спрашивает Молли.
— Маразм, скорее, случится с тобой, — угрюмо огрызается Шейд. — Ты хоть знаешь, кто их бабка? Элинор Расмус, лидер Сопротивления! В жизни не встречал бабы умнее. Она, может, и старая карга, но даже Джанин ей в подмётки не годится. — Шейд смотрит на Эрика, усмехается и кивает: — Да, да… Эта сука Расмус, за которой мы гонялись всей фракцией много лет, мамаша вашего старика, прикинь?
— Я не верю тебе, — качает головой Эрик.
— Да мне и не нужна твоя вера. Мне достаточно твоей руки. Дай-ка мне свою правую руку, бро.
— Приложиться хочешь? — к Эрику постепенно возвращается уверенность, и он привычно склабится: — Только на колено не забудь встать.
Бойцы шумят, возмущённые наглостью пленника, а Шейд недобро прищуривается.
— Ты не в том положении, чтобы шутить, — говорит он, делает паузу и с удовольствием продолжает: — Сейчас я отрежу вам пальцы и отправлю их Джону. Он должен сдать нам город. Если он не отреагирует, то завтра я отрублю вам руки. Потом кто-то из вас умрёт. А затем и второй.
На этот раз Эрик молчит, мрачно взглядывает на Скай, которая, кажется, превратилась в статую, а потом злобно смотрит на Шейда. Тот снова усмехается.
— Не сверкай глазами зазря, ослепнешь… Тебе сильно хочется меня убить, да? Но для вас это ничего не изменит, понимаешь? У вас нет никаких шансов. Ни у тебя, ни у Скай. У Джона и Чикаго, кстати, тоже. Вы все обречены, Нью-Йорк не позволит вам жить, как прежде. Рано или поздно Чикаго станет лишь придатком-донором столицы. Со мной или без меня. Так вот, я решил, что лучше со мной!