— Не трогай её, Шейд, — вдруг слышит он сдавленный голос Эрика. — Если в тебе осталась хоть капля чего-то человеческого, не трогай её.
— Не пошёл бы ты! — тут же в ярости кричит Молли. — Сильно она была человечной, когда глумилась над телами? Нормальный боец уважает поверженного врага. Это негласный кодекс чести любого солдата! Ты можешь убивать в открытом бою или из-за угла, неважно… но когда враг уже мёртв, прояви уважение — оставь его в покое, дай близким оплакать его и похоронить достойно! Так что пошёл ты со своими просьбами!
Бойцы одобрительно гудят.
Шейд подходит к клетке, и Молли замолкает. Мятежники тоже затихают и напрягаются, а Эрик смотрит беспомощно, затаив дыхание, изо всех сил вцепившись левой рукой в решётку. Проведя ладонью по волосам Скай, Шейд поддевает пальцем из-за уха длинную прядь, вытаскивает её из растрепавшегося пучка и отрезает. Потом отдаёт белоснежный локон Эдварду.
— Обеспечь доставку, — угрюмо говорит он и смотрит при этом так, что никто не отваживается с ним спорить.
Комментарий к Эпилог 2:: Чудовище (для тех, кто не любит хэппи-энд). Часть 4
[1] Та самая фотография, которую мы уже видели в 14 главе, реликвия семьи Скай и Эрика:
https://pp.userapi.com/c623900/v623900235/17a9da/Q7nWqJwbwL4.jpg
[2] «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Мнения о том, кому принадлежит эта фраза, расходятся. Одни приписывают её Натану Майеру Ротшильду, основателю английской ветви знаменитых финансистов, третьему из сыновей Майера Амшеля Ротшильда. Другие Уинстону Черчиллю, британскому политическому деятелю
========== Эпилог 2:: Чудовище (для тех, кто не любит хэппи-энд). Часть 5 ==========
— Почему ты не сказала?
Пленники уже около двух часов в подвале одни — Шейд и все мятежники, включая Эдварда и Молли, со скрипом и скрежетом закрыв за собой дверь, уходят, почти весь свет гасят, оставшиеся две лампы тускло освещают лишь пространство камер. Эрик непрерывно шагает от одной стены своей клетки до другой, баюкая искалеченную руку, а Скай сидит на своём топчане, опустив голову и не поднимая глаз.
— Почему ты не сказала?!
В какой-то момент дверь, громыхая, снова открывается. Тонкогубый парень, который забрал стилет Скай, и невысокая девушка с маленькими злыми глазами приносят еду, просовывают подносы в щель около пола. Туда же на пол ставят бутылки с питьевой водой. Парочка зубоскалит, в красках описывая, что ждёт пленников в ближайшие дни, но, не получив никакой ответной реакции, потоптавшись, уходит.
Еда остаётся нетронутой, хотя воду Скай вскоре берёт, открывает бутылку и за раз всё выпивает. Потом присаживается на ведро. Эрик упирается лбом в решётку.
— Почему ты не сказала?! — кричит он, слушая её журчание.
Оправившись, Скай аккуратно заправляет майку, затягивает на брюках ремень с огромной металлической пряжкой с изображением горящего пламени в центре, потом, всё так же не глядя на Эрика, распускает волосы, медленно и тщательно расчёсывает их пальцами и аккуратно снова закалывает. Подходит к ограждению и только тогда поднимает виноватый взгляд.
Я хотела сначала заслужить твою любовь, Эрик…
Ему кажется, что Скай стала ещё меньше — за последние недели она похудела, подбородок заострился, скулы и ключицы обозначились чётче, а бицепсы стали рельефнее, словно она «сушилась»[1]. На её щеке снова огромный синяк, на руках даже через сумасшедше-пёстрый узор татуировок видны порезы и ссадины. Но в её взгляде Эрик видит всё то же немое обожание, как в первый день на крыше. Как и в любой другой последующий день.
Тогда на крыше всё в ней было для него смешным — и нелепые косички, и чуть вздёрнутый веснушчатый нос, и по-детски упрямо поджатые губы. И её дурацкий восторженный взгляд. Особенно взгляд.
Через пару дней в столовой, когда она посмела при всех обсуждать его решение, когда, пошутив, по сути, бросила ему вызов, только смех Кэт спас Скай от его правой ей в челюсть. И снова она смотрела на него с обожанием. Интересно, изменился бы её взгляд, если бы он всё же успел врезать ей?
Эрик изрядно удивился, когда Скай закинула его на плечи. Смотрела на него с восхищением, однако не уступила, не сдалась. Такое упрямство и какая-то злая, остервенелая воля к победе нашли тогда отклик в его душе.
Он готов был аплодировать, когда Скай проучила Шейда — это выглядело по-настоящему технично и красиво, а из-за Кэт ещё и приятно грело душу. Держа марку, он лишь еле заметно одобрительно кивнул, но глаза Скай засияли так, словно она уже закончила Инициацию первой в списке.
Когда Скай ранили, Эрик не расстроился. И, скорее всего, через день-два забыл бы о ней, если бы она не выкарабкалась. У него были дела поважнее. Но он помнил её полный тревоги взгляд, когда она говорила о предателе, о том, что не стоит недооценивать похитителей. Говорила, умоляюще глядя ему в глаза. Говорила, когда сама лежала почти при смерти.
Но Скай выжила, снова удивив его, и потом помогла ему выстоять в драке с Бесстрашными, вдруг решившими проучить своего Лидера. И снова в её взгляде он видел лишь обожание, тревогу и ненависть к напавшим на него.
Она так гордо приосанилась, так бесхитростно обрадовалась, когда он, увидев её идиотский чёрный зуб, от души расхохотался и в который раз назвал чокнутой. И сколько горя плескалось в её глазах, когда они попались в ловушку Фора, и Эрик, смертельно раненый, думал, что уже не выберется оттуда живым.
На душе Эрика стало немного пакостно, когда он вышел из палаты, где Скай лежала избитая, обколотая успокоительным, с отсутствующим взглядом и связанными руками, словно буйнопомешанная. Ощущение, будто он со всей дури пнул несмышлёного кутёнка, не покидало его до того момента, как Скай, спокойная и безмолвная, вновь приступила к своим обязанностям. И вновь преданно заглядывала в его глаза. И Эрика отпустило. В конце концов, все женщины в его жизни делились на две группы: те, кто ненавидел его, и те, кто его хотел. Скай имела все основания перебраться в первую группу, но она удержалась, что, с одной стороны, немного удивляло Эрика, но, в основном, привычно тешило самолюбие. Кутёнок оклемался и снова начал лизать ему руки. А ведь только то, с какой радостной готовностью Скай сообщила ему, что Кэт жива, должно было породить у него сомнения, заставить его заподозрить неладное и немного пошевелить мозгами! Но прагматичный Эрудит, так и не вытравленный из его сущности за все прошедшие годы, подсказал ему единственное логичное объяснение — девчонка просто выслуживалась.
Шейд прав — Скай таскалась за ним, как привязанная. Однако никогда, никогда она не смотрела на него, как некоторые другие девушки: с вожделением, со страстью, с желанием. В её взгляде всегда был только восторг и обожание, тревога и свирепая неприязнь к его обидчикам, порой надуманным. Ведь даже когда она прижалась к нему перед дракой, и когда брала потом за руку, он ощущал с её стороны не любовный трепет, и уж, тем более, не похоть, а лишь товарищескую поддержку и желание подбодрить.
Понимание этого приходит к Эрику только сейчас, когда уже слишком поздно.
— Дура, блять, — плюётся он. — Какая же ты дура.
Прости. Прости. Прости.
Закусив губу, Скай кивает головой, как заведённая.
Эрик прав, она сама во всём виновата, она одна. Надо было рассказать ему, довериться, рискнуть, уповая на то, что он не прогонит её, разрешит остаться рядом, позволит помогать.
Скай громко шмыгает носом, вытирает слёзы и подходит к двери своей клетки. Они с Эриком должны бороться за свои жизни, должны попробовать сбежать, потому что к ним на помощь никто не придёт, а отец никогда не согласится на условия мятежников, не предаст город. И так уже сколько времени потеряно!
Просунув руку наружу, Скай ощупывает запор и удовлетворённо кивает — замок конструкции прошлого века, а значит, открыть его будет несложно, нужно только найти что-нибудь достаточно прочное и гибкое. А потом можно и решение поискать.