— Что это?
— Мое фото в обнимку с бормашиной.
Оксана сначала отпрянула, а потом осторожно, двумя пальцами, взяла Пашкин телефон.
— Ужас какой, — произнесла она, вглядываясь в фотографию.
— Ты полистай, там еще есть.
Через минуту Пашка сидел рядом с Оксаной, перетащив свой стул.
— Это я со своими дипломами. Это я и благодарные пациенты. А это фото на сайт клиники.
— Какой ты тут серьезный. Вообще на себя не похож.
— Три раза перефотографировали. Перестань, говорят, лыбиться, Павел Андреич.
Оксана хихикнула. Пашка, как бы невзначай, забросил руку на спинку ее стула. Оксана повернулась к нему и окинула надменным взглядом.
— Грамотно работаешь, все как по нотам.
— Ты о чем?
— Фотки показал, произвел впечатление. Сел рядом, установил контакт. Теперь — нечаянные касания для закрепления результата. Одна рука на плече, вторую, небось, сейчас мне на коленку положишь.
— Да я просто…
Пашка резко убрал руку со спинки стула, отвел взгляд, на его щеках проявился легкий румянец.
— Что, обычно срабатывает?
— Да ну тебя.
Оксана чувствовала себя хозяйкой положения, но продлилось это недолго. Пашка, наконец, осмелился поднять на нее глаза, и через секунду его смущение улетучилось.
— Ну-ка, ну-ка, — он снова приблизился к Оксане. — По-моему, у тебя кариес на четверке.
— Прекрати мне в рот заглядывать!
— Не могу. Профессиональная деформация.
— Нет у меня никакого кариеса! Я два месяца назад все зубы вылечила. Под общим наркозом.
— Что, серьезно? — Пашка был поражен. — Неужели так сильно боишься? Сейчас же мощная анестезия!
— Да, боюсь! И даже не боли.
— А чего?
— Не знаю. У меня начинается паника, как только я сажусь в кресло.
— Бывает. Но я обычно с этим справляюсь. Мои пациенты не боятся. У меня даже маленькие дети не плачут! Я им рассказываю сказку про динозаврика Федю.
— Мне Федя не поможет.
— Но, может, поможет что-то другое. Надо понять причину страха. Я почти уверен, что тебя пугает чувство беспомощности. Ты привыкла держать все под контролем. Так?
Оксана пожала плечами.
— Наверное.
— Тебя когда-нибудь связывали?
— Что?!
— Нет. Я так и думал. Боишься.
— Ты извращенец, что ли?
— Я просто пытаюсь выявить границы твоих страхов. Их можно побороть. Тебе нужно понять, что в беспомощности нет ничего страшного. Можно начать со связывания.
— Ты издеваешься, что ли?
— Если тебя связать, тебе будет страшно. Но, если вместе со страхом, ты испытаешь приятные ощущения…
— Ты что, тоже дурацких фильмов насмотрелся?
Оксана вскочила со стула, отбросив Пашкин телефон.
— Ты потрясающе выглядишь, — произнес Руслан, окинув Нину восхищенным взглядом.
— Спасибо. Я…
— Куда-то собираешься?
Нина сделала неопределенный жест. Она не могла сообразить, что ей сказать или сделать, чтобы быстрее выпроводить Руслана.
— Извини, что вот так вламываюсь. Я всю ночь не мог уснуть. Думал о тебе… Можно я войду?
Руслан огляделся по сторонам, как будто хотел показать, что разговор конфиденциальный, и свидетели могут помешать. Но никаких свидетелей не наблюдалось. Коридор был абсолютно пуст.
— Мне жаль, но у меня совершенно нет времени, — произнесла Нина, старясь не смотреть в глаза Руслану.
Он же, напротив, все время пытался поймать ее взгляд. В нем что-то изменилось: он выглядел не таким уверенным, как обычно, у него был вид побитого пса.
— Так ты все же куда-то идешь? Можно, я тебя провожу?
— Нет!
Нина почувствовала, что ее голос прозвучал слишком резко. Ей не хотелось быть грубой, но что она могла сделать? Она торопится к Игорю, Руслан ее задерживает. Она догадывалась, что ему было непросто придти, после того, что случилось вчера — она его отвергла! Наверное, в жизни этого богатого и успешного красавца было немного женщин, способных сказать «нет». И, раз он здесь, значит, испытывает к ней какие-то чувства. Но она не может на них ответить! Она любит мужа.
— Нина, я понимаю, что выгляжу жалким, но…
— Ты не выглядишь жалким.
— Нет?
— Ты сейчас похож на обычного человека.
— Вот как? — он усмехнулся. — Вряд ли это комплимент. Послушай, я не должен был приходить. Ты мне вчера ясно дала понять, что не должен. Но я боюсь… очень боюсь никогда больше тебя не увидеть.
— Руслан… — начала Нина.
— Подожди, — он поднял руку ладонью вверх. — Выслушай меня.
— Лучше не надо.
— Не оставляешь мне надежды?
— Не оставляю, — Нина для верности помотала головой.