— Помнишь, я говорил про то, что мы все живём в симуляции?
— А, тот бред про то, что нас кто-то выдумал?
— Да почему бред?!
— Да потому что таких клинических идиотов не существует в природе.
Ну спасибо, блин.
— Но откуда этот голос?
От верблюда, етить твою налево. С этого дня ты больше не мой любимый персонаж в этом фанфике!
— Ой, так вы правда… это… того… существуете?
Да. Но я ещё не настолько стара, чтобы мне «выкали».
— То есть ты всё это время говорил правду? — потрясённо протянул Чимин.
— Дошло-таки, — фыркнул Сехун, после чего незамедлительно охнул, подхватывая на руки не выдержавшую такой психологической нагрузки тушку Чимина. — Тьфу, блин, чувствительный какой.
— Эй, я слышал какие-то крики в саду, у тебя там всё в порядке? — на поляне появился Тэхён.
Тебя-то тут только не хватало для полного счастья.
— Эй, а это кто?
Пиздец.
— Приятно познакомиться, пиздец! — радостно откликнулся Тэхён, одной простой фразой как нельзя метко описывая всё происходящее в этом фанфике.
Комментарий к «Оно в моём глазу! Оно в моём глазу!» (4/7)
Автор намедни вспоминал древние времена, когда динозавры ещё не вымерли и когда ему в первый раз поставили линзы, ну и вот…
Саранхэ, и всё такое ~
========== «Слушайте, я просто не хочу подохнуть среди медведей и балалаек в одиночестве, окей?» (Pt.1) (5/7) ==========
Комментарий к «Слушайте, я просто не хочу подохнуть среди медведей и балалаек в одиночестве, окей?» (Pt.1) (5/7)
Welcome to Huevo-Kukuevo, guys,
Saranhe, i vse takoe ~
Это, как впрочем и всегда, был обычный погожий день без видимого пиздеца на горизонте. И, как собственно и всегда, пиздец поспешил грянуть, на этот раз, правда, в крайне занятной форме.
— У меня есть две новости: хорошая и плохая, — заявил Чон, вваливаясь в гостиную, где удобно расположились шестеро омег.
— В прошлый раз подобное заявление закончилось тем, что нам пришлось переехать в другой город, — подметил Джин. — Так что начинай с хорошей.
— Мы едем в отпуск.
— Ура!
— В российскую деревню…
— Ну ёбаный в рот!
— С чего вдруг такая тяга к экстремизму? — сощурился Сокджин.
— Понимаете, у меня есть шанс заключить выгодную сделку с русским политиком, но он это… малость того…
— Ёбненький? — ехидно предположил Чимин.
— Именно, — кивнул Чонгук. — И на старости лет чувак сильно помешался на ЗОЖ-е, стал веганом-сыроедом и переехал туда, где воздух чище и гипермаркетов с пивом меньше, но что-то мне подсказывает, что его ЗОЖ обусловлен двести девяностой…
— Окей, ладно, один русский старый пердун решил остаток жизни провести на огурчиках, ну а мы-то тут причём? — встрял Юнги, которому, как и остальным, не улыбалось переться к чёрту в навоз.
— А при том, что у него что-то типа культа семьи, понимаете? Ну, он испытывает больше доверия к женатым и…
— А реальная причина? — снова влез Юнги ака «меня не наебёшь».
— Слушайте, я просто не хочу подохнуть среди медведей и балалаек в одиночестве, окей?
— Вот это уже более правдоподобно, но хрена лысого мы поедем вместе с тобой!
***
— Твою мать! — Юнги стоял посреди аэропорта и бился головой о ближайшую колонну.
— Слушай, всё не так уж и плохо, — пытался приободрить его Чимин. — Зато представь, сколько новых впечатлений от этого путешествия останется с нами до конца наших дней?
— В том-то и дело, Минни, что конец наших дней весьма вероятен в обозримом будущем.
— Ты драматизируешь!
— Я слышал, что они там передвигаются на медведях и завтракают Russian водкой!
— Ой, и ты на полном серьёзе в это веришь?
— Да, а ты — нет?
— Ну… Хрен его знает, на самом-то деле, — потихоньку Чимин и сам начал сомневаться в предстоящем путешествии.
— Вот-вот! Так что пока не поздно, прошу тебя, давай прикинемся смертельно больными и никуда не поедем!
— Ты думаешь, это прокатит? — с сомнением уточнил Чим.
— Да, ты прав, — кивнул Юнги, после чего вскрикнул: — У меня есть гениальный план!
Под обалдевшими взглядами остальных омег Юн подошёл к ближайшей мусорке, аккуратным движением кидая в неё свой паспорт.
— Ой, мой паспорт потерялся, какая жалость! Ну всё, я пошёл.
— Ты сейчас серьёзно? — сощурился Чонгук, после чего отточенным движением подхватил брыкающегося омегу на руки и пошёл с ним наперевес к стойке регистрации. — Если монашка не идёт к алтарю, то ей даст пизды пастор.
— Какая оригинальная адаптация известной поговорки про гору!
— Идиотам слова не давали, — фыркнул Чонгук. — Хочешь ты или нет, но мы поедем в отпуск в эту деревню всей семьёй.
— Так припряг бы Тэхёна, я-то тут причём?
— Да брось, Юнги, почему ты такой ворчливый?
— Кто-то же должен внести каплю здравого смысла в происходящий абсурд. Ну, знаешь, я типа Диего из Ледникового Периода.
— Чего?
— Ой, да брось, ты не смотрел приключения бешеной белки? Считай, что просрал своё детство.
И, в обсуждениях белок, ледников и деревень Юнги так и не заметил, как его дотащили до самолёта и впихнули в кресло.
— Это был чертовски хитрый ход, Чон Чонгук.
— Я знаю.
— Смотри не возгордись, дитя пустынь. Куда хоть мы едем-то? Название деревни, население, смертность?
— Да мне почём знать? Хуево-Кукуево какое-нибудь, с населением в десять человек.
— Как мило, что мы едем туда, не знаю куда. Может, делать мы там будем то, не знаю что, а на наших могилах напишут: «Померли от того, не знаю чего».
— Ну всё, — вышел из себя Чимин, — ещё одно слово и кто-то вылетит из иллюминатора прямо на асфальт.
— Мне просто интересно, солнце, как ты чисто технически собираешься это провернуть?
— Поверь, когда меня кто-то выбешивает, у меня стирается грань реального и невозможного.
— Взлетаем! — завизжал Хосок, вешаясь на случайного соседа.
Кто же знал, что это чудо-юдо боялось полётов на самолёте…
***
— Мы все умрём, мы все умрём!
— Хосок, это просто зона турбулентности.
— Это смерть моя, я вижу, как она тянет ко мне свои сморщенные руки…
— Ты где наклюкаться успел, придурошный?
Хосок моментально умолк, обиженно уставившись в пол, потому что смотреть на облака — страшно. Сосед рядом страдальчески вздохнул, предвкушая незабываемые часы в замкнутом пространстве с ходячей сигнализацией в человеческих шлёпанцах, думая о том, что с десяток лет за убийство — не так уж и много.
— Господи спаси, господи спаси, — Хосок нашёл себе новую развлекуху, принимаясь усердно молиться… он ещё пока не определился, кому.
— Ты же не верующий, — резонно заметил Намджун, протащивший в ручной клади тридцать килограммов узбекских романов.
О том, как он это сделал — история умалчивает, но сам Намджун бы сказал, что это семейный скилл, так как его матушка в лучшие свои годы протаскивала ручной кладью чугунную ванну, набор стальных ножей и портрет Иосифа Виссарионовича. Зачем? А кто их, Кимов, знает — с них станется провернуть вышесказанное просто от нехрен делать.
— Теперь — верующий, угроза жизни заставляет многое переосмыслить, знаешь ли, — отозвался Хосок, повергая в панику впечатлительную даму сзади.
— Да не умрём мы, идиот, — Чонгук вежливо извинился перед напуганной женщиной, после чего отвесил парню звонкую затрещину.
— Помогите, я стал жертвой домашнего насилия! — заорал Хосок.
… Или как-то так они оказались высажены в ближайшем аэропорту и помещены в обезьянник.
***
— Ты идиот, — в сотый раз просветил Хосока злой до чёртиков Юнги.
— Повтори это ещё двадцать раз и возможно что-то изменится, — огрызнулся уставший от нападок омега. — И вообще, выслушивать обвинения в идиотизме от человека, выкинувшего свой паспорт в урну — как минимум странно, не находишь?