— Духи Африки покарали меня, — прошептала насмерть перепуганная женщина. — Королева-мать, спаси!
— А в ответ обратный стон раздался, словно из-под земли, — никак не унимался я. — А потом гул какой-то потусторонний, и кваканье, и дикий хохот, и шипение, словно вокруг не город, а жуткая саванна. Он ещё раз встать попытался, но рухнул обратно! И всё, кончился.
— Ах! — приложила ладонь к губам глупая женщина. — Ах! Ах! Ах!
Ничего больше она произнести так и не смогла, лишь таращила свои глаза.
Я хотел было перекреститься, молвя: «Вот те крест истинный!», чтоб уж окончательно эффект закрепить, но вовремя остановился. Мусульманин как-никак!
Спустя какое-то время служанка отмерла и, вздрагивая от каждого шороха, тихо попросила:
— А можно я пораньше сегодня уйду? Я вроде как всё здесь уже сделала… и вам помогла.
— Помогла, молодец! Иди, я тут и один справлюсь.
— Ага, ага, — и женщину как ветром сдуло.
Я вздохнул. Надо было ещё жёстче и страшнее придумать, но как-то не срослось. Хотя женщины такие выдумщицы, им только дай пищу, а остальное они и сами неплохо понапридумывают. Вот и пусть придумывают, а мне недосуг…
В обед второго дня я не выдержал и направился в общество ветеранов, где отдал все необходимые указания, а также назначил курьеров, чтобы они бегали ко мне с новостями.
С собой никого не взял, лишь проинструктировал насчёт доктора и любых непредвиденных обстоятельств. А также дал команду всем вооружиться под предлогом возможных эксцессов с врагами народа, которые убили нашего достославного Менгисту Хайле Мариаме, да воздвигнут ему мавзолей чёрный-пречёрный.
На пути к ветеранам и обратно меня останавливали трижды, спрашивая документы. Предполагая такое, я взял с собою всё нужное. Их смотрели, проверяли и, поглядывая на мои дёргающиеся руки и голову, сразу же отпускали. Бумажка из госпиталя действовала безотказно. Да и кому нужен несчастный калека-офицер? А стоило ещё и подыграть собственному имиджу, и всякие подозрения мгновенно отпадали.
Проблемы мне могли принести лишь АПБ Стечкина и снайперская винтовка, но я их надёжно схоронил в тайнике. Хрен найдут, даже если будут знать, что искать.
Ближе к концу дня ко мне прибежал посыльный с сообщением: доктор вернулась в госпиталь. Я аж подпрыгнул от этой новости, наказав ему всё о ней разузнать и передать ей от меня привет. Примерно через два часа я узнал, что с ней всё нормально. Это не сложно, когда есть деньги. Даже сказали, где была и чем занималась.
Я было собрался уже ехать к ней, чтобы объясниться, но передумал. Просто распорядился взять под охрану весь госпиталь. Ветераны сочли это естественным, и никто не пытался воспрепятствовать. А я решил отложить разговор с доктором до завтра. Главное, Люба жива! Мне же стоило заняться насущными проблемами и спланировать, что делать дальше.
Перспектив хороших особо не предвиделось, но где наша не пропадала! Теперь фактически я в ответе перед всеми за то, что произошло. Придётся напрягать мозги, плести интриги или ещё как-то выбираться из ситуации. А поздним вечером мне сообщили, что в город приехал Саид.
Блин, как же не вовремя-то!
— Приведёте его ночью сюда, — велел я посыльному. — Только осторожнее, не попадитесь никому.
И я подробно проинструктировал его, перечисляя, что ещё надо сделать, кому сказать и кого послать.
И вот уже после полуночи Саид оказался у меня.
— Ну, наконец-то! — развёл я руки.
— Я тоже рад тебя видеть, Мамба!
Мы обнялись.
— Как доехал?
Расспросив обо всём и выслушав его лаконичный рассказ, стал сразу же вводить Саида в курс дела.
— Как ты уже, наверное, слышал, диктатора убили. Обстановка, в связи с этим, резко ухудшилась. Сейчас безвластие. Я получил звание полковника, и меня уволили из эфиопской армии. Так что я снова на вольных хлебах. И мне теперь понадобится гораздо больше людей. Переночуешь у меня и поедешь обратно, но в этот раз через Сомали. Денег я тебе дам. Мне нужно не меньше тысячи боевиков. Ты привёз с собой триста?
— Да, пятьдесят моих соплеменников и двести пятьдесят пуштунов.
— Мне сказали, что калашей сто.
— Нет, только пятьдесят. Нас очень мало в отличие от пуштунов и других народов Афганистана. Но и пуштунов тоже уже не двести пятьдесят. Насколько я знаю, сейчас в живых осталось всего лишь двести двадцать человек. У вас плохой климат.
— Угу, — буркнул я, прикидывая незапланированные потери. — Значит, вербуй три тысячи. Будем захватывать власть в Эфиопии. Денег не жалей, но ещё больше не жалей обещаний. Расписывай в красках, какими они станут богачами, ну и прочее. Справишься?