— Стойте! — крикнул мне вслед торговец, но дверь за мной уже закрылась. Недалеко стояло такси, в котором дремал палестинец. Не успел я сесть в машину, как дверь магазина распахнулась, оттуда вышел недоумевающий посетитель, а вслед за ним выбежал и торговец.
— Подождите, не стоит так близко принимать к сердцу мои слова, нам стоит поговорить дальше, только не на улице, — подбежав к автомобилю, стал уговаривать меня антиквар.
Тут он, конечно, был прав. Взглянув на водителя, я захлопнул дверь автомобиля и направился обратно в магазин. Вернулся и нечаянный посетитель, что тут же стал клянчить какую-то вещь, абсолютно ему не нужную, но отчего-то ужасно понравившуюся. Пока он торговался, я внимательно осмотрел все витрины и приценился к выставленным здесь монетам.
Глядя на цены и образцы, я окончательно убедился в правильности своей позиции вообще и озвучиваемых цен в частности. Они, кстати, все оказались в долларах. Прямо как в девяностые годы, когда всё измерялось в у.е., то есть в условных единицах, то бишь, в долларах.
Но причину цен в долларах я узнал уже в банке, взглянув на курс шекеля к доллару. Да, инфляция, Карл… инфляция. Достаточно сказать, что Израиль с 1952 по 1985 годы пережил её дважды, как это ни странно.
Наконец, немного уступив, торговец продал нужную посетителю вещь и выпроводил его наружу. С облегчением вздохнув, он повернулся ко мне.
— Итак, к чему же мы придём? Можно ещё раз взглянуть на ваши монеты?
— Конечно, — и монеты снова появились на столе. — А вот и ещё, — и я вывалил всё серебро, что взял с собой.
— Так, мне срочно нужна помощь друга из Тель-Авива.
— Просите, только учтите, что если ваш друг хочет получить больше разнообразных монет, то не стоит меня обманывать или привлекать полицию. А так, звонок другу я только приветствую. Монет много, и они все, как одна, редкие. Поэтому…
— Гм, вы таки не держите нас за идиотов, зачем нам привлекать к себе внимание полиции? Наше государство и так богатое, зачем делать его ещё богаче? Нужно думать о себе и своей семье. Так бизнес не делают. А что касается моего вопроса о том, где вы откопали эти монеты, то мы стараемся не связываться с Египтом. К нему слишком много внимания конкурирующих фирм. Хотя, — антиквар сделал короткую паузу, — судя по вашим монетам, вы действительно раскопали клад и, конечно же, не там. Это несомненно и очевидно, но я должен был всё равно спросить об этом. Я куплю у вас все. А если есть ещё что-то, прошу вас озвучить, и это уже купит мой партнёр из Тель-Авива. Он вращается в более высоких кругах, чем я, и обладает обширной и очень богатой клиентурой. Я сообщу вам о нём. Он приедет завтра. Вас это устроит?
— Хорошо, я подожду до завтра, хоть мне это и неудобно. Какие гарантии вы можете предоставить, что выплаченные мне деньги останутся у меня, и вы не будете чинить мне препятствий при выезде из страны?
— Гарантия — жизнь моего родственника в Аддис-Абебе. Он навёл справки о вас, и ему нет смысла обманывать. В дальнейшем, если вы не будете против, мы сможем наладить канал поставки раритетов сюда через него. И вам будет проще деньги получать, и мы сможем рассчитывать на многое к обоюдной выгоде.
— Согласен. Только прошу вас выплатить мне вознаграждение в долларах. Я не фанат вашей валюты, да и курс в банке видел.
— Гм, а вы умеете торговаться, и в деньгах разбираетесь.
— С кем поведёшься, того и наберёшься, — ответил я русской пословицей по-английски. Надеюсь, он меня понял. Английский не тот язык, чтобы говорить метафорами, но технически способен передать многое. Антиквар понял.
После короткого торга он выплатил мне аванс за монеты, часть из которых я оставил сразу у него. Потом мы поехали за долларами в банк. Получив деньги, я отдал оставшиеся монеты, пообещав встретиться назавтра у магазина, чтобы продать другие.
Деньги я сложил в бумажный пакет и, расставшись с антикваром, тут же ушёл, спиной чувствуя его любопытный взгляд. Ночевал я не в гостинице, а в порту, устроившись в каком-то складском здании, что стояло полуразрушенным на отшибе. Ну, так захотелось.
Пара арабов тоже сунулась туда, но получила мой мрачный взгляд и красивый взмах навахой, что, раскрывшись, показала всю красоту длинного, остро заточенного лезвия. Потом мы поладили, чему способствовала порция купленной мною еды. Еду я разделил на троих, не люблю просто питаться в одиночестве, а они, к тому же, не успели от меня сбежать. Вот такая дружба случилась поневоле у них со мною.
— Вот же, достали, евреи! — на чистом арабском начал я с ними беседу.