— Алё, генерал Манхим? Срочно пришлите к моему дому отборную роту на бронетехнике! На меня напали заговорщики! В моей резиденции идёт бой. Да, срочно. Не знаю, сколько человек, рассчитывайте на худшее. Это покушение! Срочно высылайте. Всё, я жду. Поднимайте по тревоге все подразделения в городе.
Пока диктатор разговаривал по телефону, я шарил глазами по спальне, пытаясь найти Любовь, и не находил её. Но она же должна быть здесь! Я тихо шепнул:
— Змееголовый!
— Я — пас, — ветром прошелестело мне в ответ.
Вот же, блин! Никогда такого не было, а тут дважды за день Ящер отказывает мне в помощи. Ну, ладно. Сейчас у самого диктатора всё и узнаем.
Затаившись, я ждал, когда Менгисту закончит разговор и положит трубку на рычаги. И, едва это произошло, пнул дверь ногой и влетел в комнату. Менгисту хватило одного взгляда на меня, чтобы метнуться к лежащему у него на столе оружию. Но он, разумеется, не успел.
Тихо щёлкнул Стечкин, и диктатор схватился за пробитое плечо. Чуть пошатнувшись от удара, красный негус чудом удержался на ногах.
— Агхх! Ты кто, скотина?! — прошипел Мариам, с трудом превозмогая боль.
— Скотина — это ты, Менгисту. Где доктор?
— Что ты мелешь? Какой доктор? — вконец опешил диктатор от моего вопроса.
— Русская женщина-терапевт!
— Ты безумен?! Ты стреляешь в меня, чтобы узнать о каком-то докторе?!
— Ты её к себе забрал: поиздеваться и переспать с ней. Я пришёл за ней!
От этого заявления Мариаму внезапно поплохело и, глядя на меня широко раскрытыми от удивления глазами, он произнёс:
— Мне хватает других женщин и без всяких русских докторов! Зачем она мне? Я могу купить много других белых женщин. Ты пришёл убить меня из-за неё? Или тебя подослали мои враги?
Я промолчал. Штирлиц никогда не был так близок к провалу! Мысли в голове теснили и выталкивали друг друга: «Значит, Неясыть здесь нет. Но, где же она тогда, куда делась? Я так пол Аддис-Абебы перестреляю! Вот же, незадача… Надо ж было так обосраться! Просто чудовищная ошибка. И главное: результат нулевой!». Хотел, понимаешь, власть взять, а не поменять, но не случилось.
— Вот же, млять, твою мать! — выругался я по-русски, чем привёл диктатора в ещё больший ступор.
— Кто тебя послал, повстанцы или мои генералы?
— Никто меня не посылал! Тут только я всех посылаю. За женщиной я пришёл, за доктором. Куда ты её дел, признавайся?
Диктатор судорожно зажимал полученную рану рукой, пытаясь остановить кровь, и с удивлением смотрел на меня.
— Так ты пришёл убивать меня из-за какой-то бабы? Ты ошибся: ко мне не привозили никакого доктора. И до твоего здесь появления я был вполне здоров и не нуждался в их услугах! Да если бы и нуждался, то как бы я её нашёл? Нет тут никакой русской! Если не веришь, обойди все комнаты и сам убедись. Да я вообще не знаю, о ком ты говоришь! Уходи! Обещаю, что тебя не будут искать, и ты сможешь спокойно покинуть Эфиопию. Верь мне!
— Угу, — буркнул я. — Ты мог увидеть её в госпитале совершенно случайно и…
Продолжать я не стал, поскольку понял, насколько глупыми выглядели мои претензии. Диктатор действительно не понимал, о ком идёт речь, и значит, оказался здесь абсолютно ни при чём. Толку теперь от моих слов и угроз?! Он всё равно ничего не скажет, ибо и сказать-то ему нечего. Что ж, придётся исправлять ошибку, превратив её в преимущество. Я и не хотел бы вмешиваться столь кардинально в ход истории, но так уж вышло…
— Менгисту, братан… Ну, ты извини, что так получилось, — и мой пистолет «кашлянул» три раза подряд. А я невольно поморщился от разлетевшихся по кабинету кровавых брызг.
Цепляясь здоровой рукой за стол, диктатор осел на пол. Зная, какими эти гады бывают живучими, добил его контрольным в голову. Однако времени оставалось катастрофически мало. С целью запутать следы я вытащил тело из кабинета и распластал его посередине спальни, кратко оформив ритуал призыва духов. Чёрных свечей у меня с собой, разумеется, не было. Так что пришлось по-быстрому рисовать кровью Менгисту всякие тайные знаки, наводящие на мысль о ритуальном убийстве. Вскоре в коридоре послышался топот многочисленных ног.
— Вождь, вождь! — орал кто-то.
Взгляд мой упал на стоящий у стены автомат Калашникова. Подхватив оружие, я передёрнул затвор и встретил длинной очередью спешащих на помощь диктатору пару оставшихся в живых охранников. Никто из них не ожидал выстрелов в упор, и оба полегли, изрешеченные пулями.
Я наскоро обыскал тело Мариама. Раз уж я тут, то не уходить же с пустыми руками? С паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок. Нащупав ключи, догадался, что они от сейфа, и вскрыл его. Сколько здесь всего! Я огляделся в поисках сумки, куда можно было бы сгрузить документы. И ни хрена ничего не нашёл. Между тем часы подхода помощи неминуемо тикали, отсчитывая оставшиеся до её прихода минуты.