— Да, это точно. Скоро вышлют фотографии мёртвого тела. В телеграмме сказано: труп обезображен выстрелами в упор. И, тем не менее, это Менгисту Хайле Мариам.
Горбачёв дёрнул рукой.
— Дайте мне телеграмму, я посмотрю.
— Минуточку, — генерал быстро открыл захваченную с собой папочку и передал Генсеку текст телеграммы, точнее несколько листков телеграмм.
Горбачёв внимательно несколько раз перечитал их и откинулся на стуле.
— Значит, это правда!
— Правда, — подтвердил Чебриков. — Уже во всех европейских и американских газетах, да практически во всём мире вышли статьи о трагической гибели Менгисту Мариама. Завтра я получу свежие экземпляры иностранной прессы, их переведут и предоставят вам.
— Трудно поверить… Это обстоятельство может усугу́бить ситуацию в Африке. Кто его убил?
— Пока не известно. Но я подозреваю, что он убит в результате вооружённого переворота.
— Вы знали о заговоре? Я вас уже об этом спрашивал, но вы не ответили.
— Мне сообщили об этом буквально накануне. Я сразу же принял меры: в Эфиопию направлены дополнительные силы, выделена группа отлично обученных специалистов для охраны непосредственно Менгисту. Но они только вчера прибыли на место. Не успели даже скоординировать усилия со службой безопасности Мариама. Считалось, его охрана неплохо подготовлена. И тут такое! Думаю, наше присутствие его бы не спасло, и им всё равно бы удалось его убить.
Возникла пауза. Генеральный секретарь задумался. Мучительные сомнения отражались на его лице в виде… да никак они не отражались! Просто наморщил свой плешивый лоб с яркой меткой и думал, что сказать. Родовое пятно постепенно темнело, отражая прилив крови к головному мозгу.
— Ну, что же. Теперь мы будем исходить из тех условий, которые есть. Ничего не поделаешь. С чего вы предлагаете на́чать?
— Я предлагаю созвать экстренное заседание Политбюро, Михаил Сергеевич. Озвучить эту информацию, и коллегиально решить, как поступать дальше.
— Это мы сделаем, безусловно. Обязательно сформируйте свои предложения согласно нынешней ситуации и озвучьте их на Политбюро. Я предоставлю вам первое слово. И такие же предложения я испрошу у Министра Обороны Сергея Леонидовича Соколова. Он наверняка уже осведомлен об этой трагедии. И Крючкову скажу, пусть думает. Боюсь, что мы не потянем войну на два фронта.
Горбачёв снова задумался.
— М-м-мда… Как всё не вовремя… Ну, вы меня понимаете, Виктор Михайлович. Что там вообще сейчас происходит, в Аддис-Абебе?
— Пока всё тихо, ищут убийц. Но это затишье перед бурей. Пройдёт самое малое неделя, и начнётся делёжка власти. Ещё и столкновения с освободителями Эритреи участились! Боюсь, эта провинция — отрезанный ломоть. Но и это не самое страшное. В Эфиопии много внутренних оппозиционных течений. И чем дальше, тем больше усиливалось недовольство их лидеров политикой Менгисту. Они наверняка воспользуются создавшейся ситуацией и предпримут какие-то действия. Эфиопию ждёт полноценная гражданская война.
— Так, может быть, всё оставить так, как есть? Напомните мне, какие у них есть оппозиционные течения?
— Эфиопский демократический Союз, так называемые правые, лидер — Мангаша Сейюм, — принялся перечислять Чебриков, непроизвольно загибая пальцы на руке. — Эфиопская народно-революционная партия, лидеры Реда, Дебессайе и Тадессе. Народный фронт освобождения Тыграй, лидер Менес Зинауи. Народный фронт освобождения Эритреи, лидер Исайяс Афеверки… — тут пальцы неожиданно закончились. Чебриков недоуменно посмотрел на вторую руку, но лишь махнул ею, скомкано закончив: — И ещё много мелких течений и организаций.
— Хм, то есть тут представлены все: и правые, и левые, и обыкновенные экстермисты.
Чебриков невольно поморщился и, не удержавшись, поправил:
— Экстремисты, Михаил Сергеевич.
— Ну, я и говорю: экстермисты, — невозмутимо повторил Горбачёв. — Да, наработал Менгисту, ничего не скажешь. А что народ?
— Минимум тридцать процентов населения поддерживает оппозицию. В Эритрее процентов семьдесят, то есть практически большинство.
— Да, всё тут ясно. Ну, хорошо, сообщите всем членам Политбюро о происшедшем и продолжим разговор на совещании Политбюро. Сколько вам нужно времени, чтобы подготовиться к нему?
— Сутки, товарищ Генеральный секретарь.
— Хорошо, думаю, что маршалу Соколову этого времени будет достаточно. И Крючкову тоже, наверное.