Оба страдальца, оказалось, понимали по-арабски. Что радовало, так как позволяло не светить знание 'иноземного' русского языка лишний раз. Кстати, с русским было несколько неясно — я и церковнославянский не скажу что свободно понимал, а тут должен быть натуральный, беспощадный древнерусский. Никак автопереводчик снова включился и пашет на базе русского и украинского? Впрочем, не до этого сейчас. Дав освобождённым рабам окунуться в забортной воде, пока запах несколько не спал (сколько же лет без мытья, да и самому нюхать их смрад тошно было), я завёл с ними разговор.
— Ну что, полегчало?
— Полегчало, рас. — Ответил мне эфиоп. — Но мы здесь не для разговоров о нашей тяжкой доле. Что тебе нужно от нас?
— Для начала, среди гребцов есть кто-то, кто сможет управлять галерой?
— Рас, ты шутишь? Я, конечно, благодарен за освобождение, но…
— Я смогу. — Русич перебил эфиопа. — Я с детства на море. В своё время ладьи водил. Сейчас, правда, рабом, но всё равно на море. Ну а здешние воды за столько времени грех не выучить.
— Понятно. Тогда план такой: нужно эту самую галеру ввести в бухту, и причалить.
— Сейчас?
— С рассветом.
— Потопят. — Вклинился эфиоп.
— Не должны. Бухта небольшая — успеем на берег выброситься. Но пока дойдём, галеру потреплют. — Ответил русич, на что я ухмыльнулся.
— Им не до этого будет.
— Штурм?
— Увидишь. Так вот, от вас мне нужна организация гребли и управление судном. Справитесь — награжу.
— Свободой? — Скептически спросил эфиоп.
— Это я вам и так дарю. А за помощь — отдельно. Могу деньгами, могу на службу взять… Кстати, среди гребцов дураки есть? Которых не следует освобождать?
— Уже нет. За своих я ручаюсь.
— Я тоже. — Добавил русич. — Бешеных твои люди уже порубали.
— Вот и отлично. Сейчас помоем палубу, и отправлю вас организовывать гребцов.
— Ээ, рас… — встрепенулся освобождённый негр.
— Что?
— Не стоит гребную палубу мыть.
— Не понял.
— Там стока нет. Нальёшь воды — будем грести в дерьме по щиколотку-
— …!
Выматерившись по-амхарски, я бросился отменять своё распоряжение. Вот что значит — не моряк. К несчастью, несколько вёдер уже были разлиты, и вонища стала ещё сильнее. Теперь заметно воняла и верхняя палуба. Прокол. Чтобы как-то исправить ситуацию, я велел партиями выводить бывших рабов наверх. Как для ведёрно-водных процедур (на дальнем от крепости борту; темно, но чем чёрт не шутит), так и для организационных бесед с 'главарями' рабов — русичем и эфиопом.
Тем временем подоспела основная масса моих солдат. На галере довольно быстро стало тесновато, но русич дал дельный совет по поводу штабелей арабских мертвяков.
— Княже, вели вспороть животы басурманам и вложить по паре камней из трюма, а потом за борт. От галеры не убудет. — Я отдал распоряжение Сэйфэ (он уже был на борту) и вернулся к 'предку'.
— Из личного опыта?
— Вестимо, княже. На море оно как, человек человеку — волк.
— А скажи мне, Твердята, — я наконец-то решился задать мучающий меня вопрос, — легко ли тебе мою речь понимать?
— Не дюже… Ты баешь где-то как поляк, где-то как серб. Что-то по-нашему, по-новгородски. Слова из речи поганых татар часто пользуешь. Меня, например, русским, каким-то, а не русичем кличешь. Но мне понятно — ухо у меня привычное, я много разных говоров слышал. Всё лучше, чем арапский говор. — Вот тебе и раз… не у меня одного в голове автопереводчик.
— Ну что ж. Если решишь остаться на моей земле, попрошу тебя научить меня правильной речи. А за то дам тебе учителей нашего языка.
— А что я на твоей земле делать буду, княже?
— Служить, что ещё? Мне моряки нужны, как воздух. Куда лучше тебя, православного, на службу брать, чем басурман. И тебе выгода. Мало того, что высоко подняться сможешь, но и шансов, когда-то увидеть дом, будет куда больше на мостике своего корабля, чем пешим переть через земли мамелюков, турок, греков и монгол.
— Эх, княже. Я до рабской скамьи кормщиком был. И прочие русичи на этой галере — с моего корабля. На одном рынке нас продали. Но правда твоя — пешему ещё хуже. — Твердята помолчал, принимая решение, и продолжил. — Бери нас на службу, княже. Моё слово твёрдое, и за воев своих я говорить могу. Не подведём.
— Отлично! Надеюсь, твои вои за время рабства оружие держать не разучились?