— А ты, — обратился я к третьему монашку, — принеси мне вина, чистой воды и два яблока. — Надеюсь что в Эфиопии яблоки растут, или что мой мозг найдёт правильный перевод.
— Солдаты, благодарю за службу, так держать! — Игнорировать амбалов мне показалось неприличным.
— Служим Царю, перевёлся мне их ответный рявк. Да, с армией надо дружить в любой ситуации. Я вернулся в комнату и снова уставился в окно.
* * *Йикуно-Амлак, Негуса Нагаст — Царь Царей и повелитель Эфиопии, пребывал в скверном расположении духа. После глупейшего случая на охоте, старший сын негуса уже две недели как прибывал в беспамятстве. Если он умрёт, то на династии правителей из народа Амхара можно ставить крест. Негус может не успеть вырастить и подготовить к царствованию младшего сына. А слабого правителя не спасёт и родословная, исходящая от самого царя Соломона. Зря, зря он тратил всё своё время на непутёвого первенца. Как же не кстати. Правитель умудрился вытащить трон из под последнего царя династии Загве, сплотить могучий союз с Церковью и заложить основы для объединения разрозненных земель, наследниц славы Аксума. И все эти планы на будущее практически рухнули из за глупости мальчишки.
Негус сжал кулак. Да, как отец он любил своего сына, но как правитель он был разочарован. Ягба-Цион предпочитал воинские забавы, вроде верховой езды и махания саблей, исскуству правления. Та же охота. Возможно какой-нибудь правитель и радовался бы тому, что у него растёт 'настоящий мужчина', но негус, выросший в монастыре, как никто другой, понимал что сила царя не в его руках а в его голове. Царь это не вождь дикарского племени, который может позволить себе мериться удом и дубинкой с другим таким же вождём. Царь должен мыслить о десятках городов, о сотнях соперников, о многих тысячах подданных. Царь — стратег а не солдат, и грош цена тому правителю что забывает об этом. И теперь, негус ходил по монастырю, в котором вырос он сам, и молил Господа, чтобы его непутёвый сын пережил последствия своей глупости.
Мысли правителя вернулись к стране. Давно прошли времена когда грозный Аксум глядел свысока на страны красного моря. Побеждённые мусульманами, Аксумцы уже сотни лет как практически оставили древнюю столицу и сместились от побережья в глубь Африки, ближе к южным горам. Здесь они построили новые города, и воля царя Лалибелы, отца предшественника Негуса, остановила упадок Эфиопов. Угроза Лалибелы забрать воды Голубого Нила у Судана и Египта напомнила магометанам что дух старого Аксума не сломлен. Сын Лалибелы не смог последовать по стопам отца, и передал Эфиопию Йикуно-Амлаку, потомку Соломона. Упаси Господь, что бы подобное не повторилось с сыном негуса.
— Негуса Нагаст! — крик монастырского лекаря разорвал тишину размышлений. — Твой сын очнулся!
* * *Монашек обернулся быстро. Видно моя комната (келья?) находилась рядом с кухней. Яблоки в Эфиопии оказывается тоже растут. Вдобавок мне повезло: монашек оказался догадливым. На подносе кроме пары кувшинов и яблок был глиняный стакан с какой-то пахучей жидкостью и деревянной кисточкой, здорово напоминающей зубную щётку (примечание автора: исламская зубная щётка, известная со времён пророка Мухаммеда, весьма эффективна). Моя тушка похоже прекрасно знала как ей пользоваться, поскольку чистила зубы без моего сознательного вмешательства. Прополоскав вином рот, я сплюнул в окно. Кстати с гигиеной надо что-то делать — мокрый пол после 'омовения' здесь похоже никого не волнует. Во рту заметно посвежело. Я вгрызся в яблоко и кинул второе монашку.
— Как тебя зовут, мелкий?
— Жен, мой принц.
— Как лекаря, что ли?
— Да. — Нервозности в монашке поубавилось. Видно после того как принц, то бишь я, поделился с ним яблоком, он понял что бить (и не только) его не будут. Около минуты мы похрустели яблоками в тишине и мне в голову пришла мысль. Амбалы амбалами, но источники информации мне не помешают. Тем более что послать мелкого подальше никогда не поздно… главное лишнего не наболтать.
— Жен, ты уже принял обеты монашества?
— Нет, что ты мой принц, я ещё слишком молод. В монахи постригают намного старше. — Блин, прокол на проколе, проколом погоняет.
— Что-то у меня в голове после удара всё перемешалось. Жэн, а какой вообще сейчас год от рождества Христова? — Монашек посмотрел на меня с изумлением и проговорил:
— Тысяча двести семьдесят второй. — Я осел на кровать.
Твою мать. Кефир, клистир и тёплый сортир. Дремучее средневековье. Ренессансом ещё не пахнет. До Куликовской битвы сто лет. Перед глазами стояли карты из компьютерных игрушек. Египет под Мамелюками. В Африке сплошные дикари. Византия дышит на ладан. Крестовые походы вроде как закончились. Или ещё нет? Не важно, крестоносцам больше ста лет назад надавали по сусалам и больше до времён Виктории Европа на ближний восток не полезет. А я получается принц древней Эфиопии, которая следующие лет восемьсот будет чуть ли не задницей планеты. Чёрной задницей планеты. Нет, ну почему все попаданцы как попаданцы. Кто в СССР, кто в Российскую Империю, кто в Киевскую Русь. А меня к неграм. Хотя нет, читал я про одного — тот вообще в древний Египет попал. К Фараонам. Рабом. Так что лучше не жаловаться, всегда может быть хуже.