А еще говорят: «все наше!».
«Долго ли нам терпеть»
Товарищ уважаемая редакция!
Настоящим прошу поместить и печатать ниже указалиое письмо в отношении личностей, которые являются прослойками по классовому характеру и интересу, и первая прослойка – Антип Зубарев, наш председатель горбовского сельсовета, с заголовкой «Долго ли нам терпеть». Много еще советской власти рабочих и крестьян надо бороться с подрывателями и внутренними врагами, постепенно обволакивая беднейшее крестьянство, как, например, я, выбранный общим собранием граждан в сельские корреспонденты, почему и пишу, какая в моей жизни вышла биография и мой портрет.
А вышла эта биография и портрет к прошлому покрову, когда умерла моя жена Иринья и на руках осталось двое младенцев мужеского и женского пола, один пяти годов, другой трех годов – оба крестьяне и бедняки безлошадные той же деревни Горбы и будущие граждане и комсомольцы. И вот я, имевши лошадь и корову, всего лишился через эксплоатацию, которая незаметно подтачивает нашу трудовую жизнь и пользуется при советской власти полным преимуществом, как истинные кровопийцы и вожди контрреволюции. Это я говорю в отношении женского элемента, рельеф жизни каковых пауков и хищников будет изображен с полной активностью трудового народа, как пострадавшего.
И когда случилась подобная биография, это что умерла жена, я пошел в тот конец к Марфе-вдове, у которой дочка на выданьи, Дунькой зовут, и с самым хорошим намерением говорю:
– Хочу на твоей дочке жениться.
А почему мне и не жениться, когда рук не хватает и ребятишки малые без призору? И Дунька тоже:
– Отчего ж, говорит, мне за тебя не пойти? Небось у тебя рыло не на сторону сворочено! Другие, говорит, и не за таких неурядных замуж выходят.
Так мы и сговорились по обоюдному согласию, и вот устроил я свадьбу, и было на эту свадьбу мною куплено сахару десять фунтов (еще приказчик кооперативный Яшка Хромой меня на три четверти обвешал с этими новыми гирями), да дрожжей полфунта, да колбасы кругов пять, да теленка зарезал, да муки пуда три ушло, да горьковки цельная четвертная, и на свадьбу была позвана вся моя родня и вся Дунькина родня, а всего восемнадцать человек, из которых моих только пятеро, а остальные все Дунькины.
И был на свадьбе Яшка Хромой кооперативный приказчик и указанный выше Антип Зубарев – эксплоататор и прослойка, наш председатель горбовского сельсовета, и Дунькин брат Митька комсомольщик, и на свадьбе все пили и ели на мои денежки по советскому закону без попов, потому поп (вот кого следовало прохватить) десять рублей за венчание спросил, ты, говорит, во второй раз женишься! Почему это советская власть не притягивает подобных пауков по религиозному дурману?
И гуляли три дня и три ночи, так что и самогонки под конец пришлось докупить два ведра. Председатель Антип Зубарев речь говорил, что приветствуем красную свадьбу к красных молодых (еще бы не приветствовать, когда такое угощение) и живите, говорит, вперед как красные граждане без религиозного дурмана, который отрава для республики, и сразу два стакана горьковки выпил за советскую влаеть. И потом еще плясали и пели и окно разбили: тот же Антип Митькиной, комсомольщика, головой окно разбил, когда означенный Митька вздумал над святыми иконами созоровать и самое богородицу-заступницу вином угощал, и разбил ей стекло, а это очень обидно, хоть я и сочувствую, и даже Антип Зубарев; как председатель обиделся. И было такое веселье, что потрачено всего рублей тридцать, не считая чего по хозяйству и что чужая баба стряпала.
И вот когда кончилось, я и говорю Дуньке:
– Иди, привыкай к хозяйству, ребятишки голодные!
А она обнаружила в отношении меня, как беднейшего крестьянина, самый злобный бюрократизм и волокиту:
Я, говорит, тебе не работница, а революционная жена!
– Как же так, говорю, ты не хочешь обязанностей сполнять?
– Не хочу!
Я ей слово, она мне два, я к ней с кулаками, она на меня, ну я и ушел от греха, чтобы не побить, как слабое существо и в женском союзе зарегистровано. А прихожу – ее нет совсем и ребятишки плачут некормлены. Я к Марфе, матке ейной, а она говорит:
– Мы нонче Ваня над своими детьми не властны… А жить к тебе она не пойдет, как есть ты совсем старый режим и в отношении женщины придерживаешься кулацкого элемента. Подала она на тебя разводную.
– А кто, говорю, окромя прочего всего на свадьбу тридцать рублей истратил, а ваши гости пили-ели и стекла били?