Я ей насупротив:
– Баба ты – баба и есть!
А ее чорт дерни:
– Не баба, говорит, а женщина.
Совсем меня разозлила:
– Женщина, говорю, так тебя…
Ну, понятное дело – высказался по текущему моменту… А она мои выражения в протокол да на суд. Получаю повестку, прихожу:
– Чего изволите, гражданин судья?
А Фекла тут как тут, проклятая.
– Вы, – судья-то мне, оскорбили вот ату гражданку…
– Бабу-то? Обругал немножко, не скрываю!..
– А знали вы, что за такое дело полагается штраф?
Я присел даже.
– Как так штраф?
– По закону… такой есть закон: за оскорбление гражданина…
Я тут свое положение в момент обмозговал:
– Так тож, говорю, за оскорбления гражданина, товарищ судья! А про бабу в законе не писано. А я Феклу проучил – бабу.
Судья на лицо строгость надел:
– Не баба она, а гражданка!
Рассердился тут я, сплюнул даже, а выругаться побоялся – суд.
– Двадцать лет, говорю, я эту Феклу знаю и все двадцать лет она у нас бабой считаласью А тут-на поди! Гражданка! Тьфу!
А судье и горя мало:
– Платите за оскорбление личности штрафу пятнадцать рублей.
Заплатил. И кто такое дело наперед знать мог? А я вот теперь доподлинно знаю. Бабу сколь хошь ругай, даже побей бабу – и ничего. А вот гражданку – ни-ни. За гражданку ответишь! Вот что!
Хожу теперь и опасаюсь: надо бы бабу ругнуть, а вдруг она гражданкой окажется? И остережешься. Иной раз так свербит, так свербит, кулаки чешутся, а боюсь! Я вот и вношу такое предложение: почему это советская власть на женским вопросом наблюдения не имеет? Вывески бы им, курицыным дочерям, на шею повесить, которая баба, а которая, тьфу ты, гражданка! А то ведь как их теперь разберешь? Неровен час, ни за что ни про что пострадать придется.
Необыкновенные истории
«Ефиоп»
– Идем, ребята, смотреть – к Тихону комиссар приехал!
Ребята побежали на край деревни к новой, пахнущей смолой и стружкой избе. Смельчаки подобрались к окну и, придерживаясь за косяк, заглянули в избу. Оттуда выглянула круглая, словно месяц, физиономия.
– Ефиоп! – закричали ребятишки и прыснули от избы.
Физиономия расплылась в добродушную улыбку и спряталась. А ребятишки опять начали подбираться к окну: интересно посмотреть на нового человека.
А человек этот был не кто иной, как крупный спец из текстильного, треста, Авдей Семенович Карнаухов. Приехал он по совету докторов.
– Вам бы свежим воздухом подышать, – говорили они, – месяц – другой в деревце, – никакого Крыма не надо… А еще лучше, если мужикам в работах помогать будете…
Карнаухов поехал. Тихон Малафеев с удовольствием принял постояльца, запросив за ночлег и за хлеб всего только трешницу в сутки.
Карнаухов удивился такой дешевке.
– Я вам в работах помогать буду, – сказал он, стараясь задобрить хозяина.
– Помогать?
Тихон призадумался.
– Нет, уж если помогать будете – воля ваша, – а придется еще трешку прибавить…
– За что же? – удивился Карнаухов.
– Да уж так… Мало ли что…
После городской суеты, телефонных звонков, докладов и распоряжений Карнаухов долго не мог привыкнуть к деревенской жизни. Выйдет на речку, выкупается, сядет на завалинке, посидит – и все как будто чего не хватает. Сначала его занимали ребятишки, державшиеся на почтительном от него расстоянии, но скоро и они приелись, а неизменное «эфиоп» показалось даже обидным.
Утешало одно: начнутся работы, и будет веселее.
– Скоро косить-то будете? – спрашивал он у хозяина.
– После Иванова дня закосим…
Еще за неделю до Иванова дня деревня начала волноваться: каждое утро крестьяне выходили в поле, перемеряли луга, ставили вешки.
«Надо и мне начинать,» – подумал Карнаухов.
Он выпросил у хозяина косу и пошел на огород. Но тут постигла его полная неудача: коса почему-то лезла вверх и только приминала траву.
«Ничего не выйдет… Не уехать ли мне?..»
Дня три ходил по деревне, смотрел на приготовления к покосу и чувствовал себя лишним Как-то вечерком он завел разговор с хозяином:
– А сколько у вас десятин покосу? – спросил он.
– Как сказать, – ответил Тихон, – на вешне клин, да на вырубке два, в пустошах полоса и утинчиков штук пять…
– А сколько же это десятин?
– Кто их мерил! На четыре души у меня…
«Ну и хозяин – не знает, сколько у него покоса,» – осудил Карнаухов своего хозяина.
– А сколько у вас косцов? Сколько один косец может выкосить в день?
Тихон кое-как отвечал.
– За сколько же дней вы думаете справиться с работой?
– Как бог даст…
– Так вы без плана работаете, – удивился Карнаухов. – Разве можно без плана? Я вам календарный план составлю…