– Учила, – вся в слезах пробормотала Лидочка, но опять-таки ничего не поняла, а спрашивать постеснялась.
– Дома спрошу, что это такое.
И, списав копию бумаги, принесла ее домой. Дома она стала читать бумагу вслух за обедом, но, дойдя до слова «профактивом», горько расплакалась.
– Чего ж непонятного, – сказал отец, – бумага, как бумага. Я сам такие пишу. Чего ты не понимаешь?
– Пр. при. приставки, – заплакала Лидочка. – У нас, во второй ступени, этих приставок. не учили.
– Ишь ты, не учили. Чему только там учат, – рассердился отец. – Я в городском училище был – и то учили. Приставки «из», «воз», «низ», «раз» пишутся, как слышатся. До сих пор помню. А теперь новые приставки пошли: сов, ком, проф, губ, полит. Давай, я тебе все их объясню. Пиши.
Лидочка торопливо записала на шпаргалку.
– Проф – профессиональный, спец – специальный, сов – советский, хоз – хозяйственный, вол – волостной.
– Теперь, где твоя бумага – давай читать.
Разбираясь по шпаргалке, Лидочка, наконец, поняла всю бумагу и споткнулась только на одном слове: «для проформы».
– Папа, а это что же такое? Проф – приставка, значит, профессиональный, а что такое «орма»?
– Наверное, ошибка, – ответил отец, занятый газетой. – Надо читать – «норма». Профессиональная норма.
Окончив газету, отец сказал:
– Давай теперь повторим. – Что такое «губ»? Что такое «парт»? Что такое «тов»? Что такое «ком»? Э, да ты путаешь! «Ком» – это коммунистический, а вовсе не комиссионный… Давай опять сначала.
Лидочка зубрила шпаргалку до тех пор, пока не заболела голова.
– Служба службой, а зачем же дитё мучить, – ворчала мать. – Ишь, как разгорелась. Ложись спать, я тебе на головку положу компресс.
Лидочка, засыпая, думала:
– Ком – пресс. Коммунистический пресс. Полит-пресс. Товпресс.
Утром она еще раз повторила шпаргалку и побежала на службу. На ходу вслух прочла вывеску:
– Лаки, краски, политура. Полит – ура. Полит – ура. Политическое ура! Все знаю.
А когда секретарь подбросил ей очередные бумаги, она с радостью схватилась за них. Выбрала одну попроще, поставила номер в книгу, номер на бумагу, наморщила лоб – и задумалась. Думала она очень долго, и пока она думала, лоб ее морщился все больше и больше, а губы сами собой обвисали, придавая лицу плаксивый, несимпатичный вид.
– Не понимаю. Не понимаю, – шептала она. Губ – губернский, у – уездный, вол – волостной. Не понимаю. Спрошу.
И тихонько, на цыпочках подойдя к секретарю, робко спросила:
– Петр Иванович, а что такое «га»?
– Какое «га»? Что за «га»? – переспросил секретарь, отрываясь от работы. Увидев же заплаканные глаза Лидочки, сделался мягче. – Что вы еще не понимаете, милая? Какое «га»? Покажите…
Лидочка дрожащей рукой Протянула бумагу: – Я здесь все понимаю, а вот дальше. Волга! «Вол» – это я знаю – приставка. «Волостной». А что такое «га»? Н-не понимаю.
И горько-горько расплакалась.
Газета
Редактировать газету да еще в глухой провинции – сущее наказание.
Живешь на вырезках, работников нет, а если и есть, то почему-то все – горькие пьяницы. Да и что там работники, если во всем городе за целый день ни одного порядочного происшествия! А тут еще со всех сторон наседают, – давай местную жизнь.
А местная жизнь у меня один раз вот как обернулась.
У секретаря редакции жена заболела, единственный репортер запил, да еще поезд с газетами где-то в пути снегом занесло, и телеграммы запоздали. Сижу я в редакции чорт чортом – один, наборщики работы ждут, а у меня ничего нету. Прямо хоть вешайся!
И вот открывается дверь, и в мой кабинет прет молодой человек, – ну, как его описать? – нечто среднее между клубным арапом доброго старого времени и профессионалом-оратором по текущему моменту не менее доброго нового времени, – кепка на нем заграничного фасона с широкими полями, на шее пуховый шарф, на носу пенсне, а в руке, несмотря на зимнее время, тросточка с костяным набалдашником.
– Наверное, думаю, из столицы.
Он влетает в кабинет, расшаркивается:
– Байкальский… Фельетонист. Пятьдесят рублей авансом. Правильно, что из. столицы.
– Погодите, говорю, товарищ. Я, может быть, и сотни не пожалею.
И все положение дела ему объяснил.
Он сбрасывает с шеи шарф, с плеч пальто – садится к столу.
– Я не из таких положений выходил. Сейчас оборудуем. Где у вас вчерашний номер?
Подаю ему номер, а сам наблюдаю: что дальше?
Он берет ножницы, вырезает передовицу:
– Вот вам и передовая.
– Второй раз!..
– Ну, так что же? Положим, если вы боитесь можно немножко переделать. Тут у вас в конце абзац начинается: «Пусть знает международный капитал, что…», мы его поставим в начало, А вконец – первый абзац: «Наши враги должны оставить мечты о торжестве.» А середина.