Получилось совсем не плохо:
«В-пятых. в целях рассеяния деревенской темноты, в смысле антирелигиозной пропаганды, вступил в дискуссию с местным священнослужителем, не сочувствовавшим красной свадьбе».
Опять застыло перо. Тут бы хорошо шестой пункт – и вся страница заполнена, отчет готов. Только где возьмешь этот пункт?
В соседней комнате завозились ребятишки.
– У, черти, мешают!
Худеков опять выскочил в коридор:
– Эй, вы! Чем бы книжки читать, что вы делаете? Потише!
И тотчас же взялся за перо:
«И, кроме того, во внеплановом порядке, вел беседу с детьми школьного возраста, предлагая им заменить бессмысленные развлечения широкой культурной работой над самообразованием в смысле внедрения (очень хорошо, второй раз – внедрения) начал ленинизма».
Теперь только подписаться, поставить число – и отчет готов.
Шеф
Ответственный работник Хошьнехошьтреста Абрам Еремеевич Шпарин проводил время отпуска в доме отдыха, верстах в пятидесяти от города. Отдыхать хорошо день, хорошо отдыхать два дня, – а потом становится и скучновато.
– Дай-ка, я с деревней ознакомлюсь, – решил Шпарин. – Изучу! Наши бюрократы сидят тут же рядом, а не догадаются. Польза-то какая! Докладик можно составить. Назначеньице новое получить. Платная комиссия какая-нибудь сейчас тебя: «Вы, Абрам Еремеич, специалист». Хорошо.
Не откладывая дела в долгий ящик, Абрам Еремеич немедленно начал изучать деревню.
С одним потолковал:
– Сохой, небось, пашете? Машины бы завели, – сказал он.
– А ну их, машины! – ответил мужик: –завели было, да сидим с ними, маемся… Поломали с непривычки-то, а чинить некому. Из города мастеров звать – никто не поедет, в город машины везти – накладно.
Абрам Еремеич тотчас же догадался: «Тут бы шеф мог помочь. Что для него стоит мастера на день, другой прислать? Пустяки. На то он и шеф».
– Есть у вас шеф? – спросил он.
– Я кто ж их знает, – может, и есть. Да нам-то от этого не легче.
С другим потолковал:
– Дороги-то у вас, небось, плохие? Починили бы.
– И починили бы, да нас какой-то фрукт отговорил. Городской фрукт. «Мы, говорит, вам поможем. Мы, говорит, вам все устроим». Почитай, два года ждем, – а он и весточки не шлет.
– Шеф, что ли?
– Известно, – они все такие. Ненашинские.
«Вот тебе и материал для доклада, – сообразил Абрам Еремеич – о работе шефов. Что бы шеф мог сделать и чего он не делает.»
В волость зашел.
– Шеф? Как же, как же, – у нас шеф имеется. Что мы, некрещенные, что ли, без шефа жить. Как люди, так и мы.
– Нельзя ли его увидеть?
– Я на что он вам? Он, слава те, у нас редко бывает. Все больше в городу сидит. Да и лучше. Придет в вик – и давай приставать: «То у вас не так, это не эдак». Беспокойный человек. Я прогнать нельзя – он в амбицию: «Я, говорит, вам должен помогать в вашей работе. Я, говорит, представитель шефотделения. Я, говорит, к вам командирован. Я, говорит, за это жалованье получаю».
«Эге, – подумал Абрам Еремеич – шефкомиссии посылают в волость негодный элемент, по-бюрократически понимающий свою задачу», – составлял он в уме проект будущего доклада.
– А любопытно узнать, кто у вас шефствует. Какое учреждение?
Все делопроизводители вика занялись в спешном порядке отыскиванием названия этого учреждения. Не больше, чем через полчаса, название это было найдено:
– Хошьнехошьтрест!
Абрам Еремеич рот раскрыл от удивления.
– Наши же голубчики. Ну и ну!.. Уж и подтяну же я их! Уж я с ними посчитаюсь!
По приезде в город, Абрам Еремеич первым долгом взялся за шефкомиссию.
– Есть у нас такая?
– Как же, – ответили сотрудники, – есть. Каждый месяц мы взносы делаем. Кабы комиссии не было, не делали бы взносов. Значит, есть.
– А кто в нее входит? Где тот человек, который взносы собирает? Позвать сюда!
Взносы собирал курьер.
– Я что ж, – сказал он, увидев сердитое лицо начальника – я свое дело делаю. Соберу деньги и, куда надо, сдам. Вот и квитанции.
– Я не про то, – возразил Абрам Еремеич – собирается когда ваша комиссия?
– Собиралась в прошлом году, а теперь нет. Значит, не надо, что ли… Я я уж это сам от себя стараюсь. Тамошний я – надо же помочь.
– А кто у вас председатель? Он почему не работает?
Курьер замялся, посмотрел на сердитое лицо Абрама Еремеича и тихонечко прошептал:
– Не знаю…
– Не знает! – возмутился Абрам Еремеич. – Он не знает. Кто же знает тогда? Сейчас же выяснить.
Курьер на минутку вышел из кабинета, о чем-то пошептался с приятелем, при чем Абрам Еремеич сам слышал, как приятель громко сказал: «А тебе чего! Скажи!»