– Знаю, говорит, чего вам от нашего брата, женщины, требуется… Свое дело сделаете, бумажку от учреждения получите – и поминай вас, как звали. Довольно, говорит, я намучилась, без загса вам в деле не помогу.
– Я, говорю, от загса не откажусь. Уж очень я в вас влюбленный.
– Так поговорите с папашей.
Вот ведь на какую нарвался! Тут уж я и, правда, убежать бы рад – а папаша как-будто того и ждал – появляется собственной персоной. И уж действительно – папаша. Плечи в сажень, одной рукой небось десять пудов выживает.
– Знаешь, говорит, кого ты берешь? Вот она в каком учреждении служит! Два этажа, одних столов штук пятьдесят, не считая что стульев. Входящих бумаг десять тысяч за месяц.
– Мне, говорю, не со столами и бумагами жить, да и столы, по правде сказать, не ее, а казенные!
– Знаем, говорит, что казенные. – Только ведь из хозоргана невеста – ты вот что понимай! Тут настоящие дела обделываются.
– А ее сократят, – говорю.
– Эка сказал – сократят! Да у нее дядька заведующий. Клади на ее имя в банк тысячу рублей – а то неравно сбежишь – ищи там с тебя – да и записывайся с богом. А об деле не грусти – устроит.
Поторговались – поторговались – поладили на пятистах. Записались в загсе утречком – и как вышли из милиции, я ей и говорю:
– Вот что, Маруся, теперь ты мне жена и, значит, в роде как родственница. Можешь ты мне мое дело толкнуть – в вашем столе лежит.
– Отчего же – веселая такая сделалась – теперь это можно.
Разыскала мое дело в столе, побежала к заведующему. Минуты не прошло:
– Идите за тот стол, вам бумагу дадут.
Вот что значит знакомство!
Только одна неловкость: на кой мне шут теперь эта самая Марья Петровна в виде жены?
Лишний груз для делового человека. Как бы, думаю, от нее отвязаться? Пятьсот рублей ладно уж – на то шел, пусть пропадают. А что если она женские сцены представлять будет? Папашу потребует?
Подхожу к ней – бумажку показываю.
– Спасибо, говорю, получил. До свиданья…
– Что ж, говорит, ты уж уходишь? Подожди. Ну, думаю, сцены пойдут. Ну, думаю, папаша окажется..
– Оставляешь меня в замужнем положении и айда?..
Я даже побледнел весь – ишь ты, как она вдруг угадала. А что как при людях да в волосы вцепится? А она мне:
– Развестись нужно – вот как порядочные люди поступают. Иначе ты мне все дело испортишь.
Вижу – а у ее стола опять какой-то типик вертится, вроде меня.
– Марья Петровна, да неужто это вы? Вертись, думаю, вертись, голубчик, а я до своего довертелся.
Сатирический журнал
В клубе одного из учреждений задумали выпустить взамен обычной стенной газеты сатирический журнал.
– Бояться нечего. Сам заведующий говорит: здоровый и дельный смех – это лучшее оружие… Только, конечно, без зубоскальства. Он – не против, если его самого изобразим!
Сатиру решили не замыкать в узкие рамки учреждения:
– Получится, что личные счеты сводим. Ударим по недостаткам всего советского быта.
Редакция собралась в расширенном составе пригласили художников со стороны. Завклубом сказал приличную случаю речь:
– Как мы решили выступить за узкие стены учреждения, – закончил он, – то скажу: не будем делать, как все. Раскроешь журнал: попы, нэпманы и опять попы! Хорошо раз, хорошо два.
– Правильно!
Разработали иностранные темы: Стиннес, Пуанкаре, Муссолини, зацепили кооперацию, самогон.
– А теперь – жизнь нашего учреждения!
Все сразу повеселели:
– Швейцара изобразить надо – такой нахал! Не изжита чаевая психология.
– А у нас в отделе делопроизводитель – точь-в-точь Акакий Акакиевич!
– Наша секретарша на службу с собачкой ходит!
– В уборной тоже – все стены неприличными словами.
– Высшую администрацию давиите! Заведующего… Что в нем самого характерного – и в карикатуру!
– Автомобиль. – начал кто-то.
– Да ведь это не только у нас, – оборвали его.
– Такую картину: Сараеву говорит: вы сокращены, а Меделянскому: Павел Иваныч, у нас есть свободное место.
– Вот что: как рабочий до него не может добраться.
– В общем отделе, – возразил завклубом. – Ведь это не у нас только. Знаете что: мы не будем касаться этик. общих черточек.
– Ага! Ну, так вот: он стоит перед машинисткой и говорит: «Может быть, вы, Марья Ивановна, мой почерк не разбираете, я вам продиктую». А глазами-то, понимаете, глазами.
– Ха-ха-ха! Вот здорово загнул!
Но завклубом опять заметил:
– Неудобно, знаете. Как же так: стоит перед машинисткой! Обидится. Вот я лучше как предложу: он сидит за столом.