– Шестнадцать дворов! – торжественно объявил председатель.
Ячейку благодарили всем союзом.
– Вот молодцы! На сто процентов сработано Здорово!
А в деревне Оглоблино – неизвестно почему: в силу ли вековой темноты местного населения или в силу каких-либо климатических причин – все шестнадцать изб-читален закрыты, и ни один кружок не собирается.
Вот после этого и работай с нашим народом!
Спортсмен
Лыжный пробег. Первыми по твердому хрустящему снегу плавно проскользнули атлетического вида молодые люди в шерстяных костюмах с розовыми, обветренными морозом щеками. Они скользили легко, спокойно и уверенно. А позади всех, отстав на полверсты, бежал запыхавшийся, бледный, долговязый и тощий дядя. Бежать ему было трудно – лыжи то расходились в стороны, то их носки вдруг, от неведомо какой причины, упирались в снег. Лыжник еле волочил ноги, но на лице у него было написано столько старания, столько желания перегнать всех остальных, что если бы только это одно требовалось, он победил бы весь мир.
Небольшой спуск. Первые легко соскользнули и полетели дальше, а долговязый на середине спуска беспомощно взмахнул руками и упал в снег. Прибежавшие на катастрофу люди увидели сломанные лыжи и длинное, беспомощно раскинувшееся на снегу, бесчувственное тело.
Придя в себя, лыжник первым делом спросил:
– А наши? Далеко?
И потребовал лыжи, чтобы продолжать путь.
– Бросьте, – посоветовали ему, – они уже, наверное, верст на десять уехали. Да и лыжи-то ваши…
Увидев сломанную лыжу, неудачник заплакал.
– Что же я теперь?.. Куда я теперь?..
– Зачем это вам? Если уж вы так любите лыжи, – бегали бы один – спокойно. Ну полчаса, ну час в крайнем случае, но нельзя же себя доводить до обмороков. И возраст ваш и здоровье – какой вы спортсмен?
– Да, какой я спортсмен, – горько согласился тот.
– Вы в молодости, наверное, чемпионом были? – заинтересовался кто-то.
– Ну – в молодости! В молодости я ни о каких лыжах и не думал. И напрасно… В молодости-то у меня всегда работа была, а теперь стар стал не гожусь, видно. Вот и пошел в спортсмены.
– Да вы кто же будете-то?
– Я? Я – безработный. Год маюсь, места не могу получить. Сократили меня в позапрошлом году – ни протекции у меня нет, ни специальности особенной – простой счетовод, и теперь никуда не берут. На бирже два раза в неделю стоял – все ждал, вот-вот какое ни на есть местишко получу. Послали один раз – являюсь на фабрику.
– Эка, – говорят, – какого прислали. Старик. Нам молодых надо.
Под каким-то предлогом отказали. Я стороной справляюсь, почему это меня не берут. Объяснил один человек, спасибо:
– Нам, говорит, не счетовод собственно нужен, а хороший форвард. Три года нашего предприятия команда первый приз брала, а теперь, представьте, форварду ногу сломали на состязании – мы здорово поослабли. Переманивали с других заводов, а те не отпускают. Ты знаешь, как теперь форварда? Хорошего форварда на семнадцатый разряд в любом тресте возьмут.
Тут-то я все и понял. Или протекция нужна, или нужно, чтобы ты был форвард, тогда службу получишь. Записался в команду.
– Как же у вас с футболом? Неудачно?
Лыжник покачал головой:
– В первый же матч голову проломили. Стар я, неловок. Из команды, конечно, вон. Голова в футболе – первое дело. Без головы – никуда. Пролежал месяц в больнице – опять службу искать…
– Что тебе футбол, – знакомые говорят, – теперь и дискометатели ценятся. Или прыжки. У тебя ноги длинные, может, на прыжках устроишься. Я знаю, в одном учреждении нуждаются.
– Я в дискометатели сунулся.
Старик вздохнул, низко наклонил голову:
– С первого разу прогнали. Не повезло. Диском чуть-чуть в инструктора не попал. Убил бы на месте. Я на прыжки.
– А что с прыжками? Фигура-то у вас действительно.
– Фигура, – безнадежно махнул рукой лыжник. – Прыгнешь, а ноги в воздухе болтаются – не знаешь, куда деть. Прыгнул один раз – ногу сломал. Можно бы на гребной спорт перейти – да замерзло все – вот я и взялся за лыжи.
– Бросить бы вам, – посоветовали сердобольные. – Куда уж вам физкультура. Ждали бы с биржи места – авось, получили бы.
– С биржи. Что вы там говорите. Сами бы попробовали.
Лыжник забрал поломанные лыжи и поплелся домой.
Через год сострадательные люди, которые подобрали упавшего без чувств старого спортсмена, могли наблюдать такую картину: эстафета, бег вокруг Москвы по кольцу А.
Впереди – атлетического вида молодые люди в трусиках, а позади в таких же трусиках долговязый длинноногий старик, запыхавшийся, бледный, измученный. Бежать ему трудно – он еле волочит тощие костлявые ноги, но на лице столько старательности и желания перегнать всех, что одного этого было бы достаточно, чтобы победить весь мир…