Разыскал милиционера.
– С чем пришел? – спрашивает милиционер.
– С делом пришел, – отвечает мужик.
– Ко мне с пустым делом не ходят. Приходи завтра!
– Не могу я завтра, душа до завтра не стерпит! Выслушай меня, господин урядник! Ваше благородие!
Милиционер на мужика взъелся:
– Я не урядник, а сотрудник милиции!
Тут мужик опять за свое:
– Не верю. Ты докажи!
– И докажу! Я тебя в порошок изотру! Ты у меня в холодной клопов покормишь!
Мужик будто бы в слезы:
– Господин урядник! Ваше благородие!
Милиционер мужика, конечно, за шиворот и в милицию. Ткнул на скамейку:
– Сиди, жди!
Начальник милиции за столом доклад пишет. Посмотрел на мужика:
– Погоди!
Ждет мужик полчаса, тот все пишет. Ждет еще полчаса – тот все пишет:
– Отпусти! Без вины задержали.
– Не видишь, занят!
– Выслушай меня, господин становой, – взмолился мужик.
Начальник сразу очнулся:
– Что брешешь, какой становой?
– Ладно – говорит мужик, – становых теперь нет, а ты мне изъясни, за что меня без вины в участок забрали?
– Какой участок?
– А вот где я сижу.
– Что-о? – закричал начальник. – Участок? Это не участок, гражданин, а отделение рабоче-крестьянекой милиции!
Мужик свое:
– Не верю! Ты докажи!
– Я тебе докажу! Ты у меня за оскорбление на суде ответишь! Милиционер!
Составили на мужика протокол, из милиции взашей вытолкали и в холодной три дня продержали, будто бы пьяного. Сидел мужик, воду пил, корочкой закусывал, сколько клопов накормил – не перечтешь, а вернулся домой – узнал, что теленка давно в живых нет, в совхозе сдох, и ему же две повестки в суд: совхоз штраф требует, а милиция за оскорбление к суду привлекает. Делать нечего, пошел на суд.
На суде за столом судья сидит, и все истцы налицо: каждый свое дело обсказывает и все на мужика жалуются. Дошла и мужикова очередь ответ держать.
– Что скажете, гражданин?
Мужик опять взмолился:
– Господин земский начальник! Ваше вышескородие!
Судья ему тихо так:
– Я не земский начальник, а народный судья.
Мужик опять за свое:
– Не верю! Ты докажи!
– Сейчас докажу. Рассказывай, как дело было.
Мужик ему все по порядку:
– Я, говорит, правильно всех обзывал. Если управляющий штраф ни за что берет и собак на меня пускает, он – не советский служащий, а барин. Если милиционер не хочет с мужиком разговаривать и взятки ждет, он – не милиционер, а урядник. И только в участке с нашим братом так обходились, как со мной в милиции обошлись.
– Верно, – говорит судья, – правильны твои слова.
Мужик дальше.
– А правильно, так вот мой встречный взыск: пусть мне совхоз за убитую телку заплатит, а милиция за то, что я зря в холодной сидел.
Судья опять соглашается:
– Верно. Подавай взыск, рассмотрим в срочном порядке.
Мужик на это:
– Верю теперь, что ты действительно народный судья! Ты мне доказал!
Нахлобучил шапку на голову и сказал:
– До свиданья, гражданин судья!
А потом сбросил шапку, поклонился всем остальным до земли:
– Прощайте, батюшка-барин! Прощай, господин урядник! Прощайте, господин становой!
Тех злость так и жжет, а что ответить – не знают.
Коробочка
Приехал мужик в город хлеб продавать, продал за сто рублей, идет по базару и к товарам приценивается. Подходят двое каких-то:
– Купи часы!
Показали часики – и все-то в солдатскую пуговицу, а ходят.
– Да ты возьми в руки-то, не бойся! Посмотрел мужик на часы и так и этак, к уху приложил.
– А вы что за них просите?
Обернулся: нет никого.
– Часы-то возьмите! – кричит. Никакого ответа. В народе добрый человек нашелся:
– Чего ты их кличешь – ты лучше в своих карманах-то посмотри.
Сунулся мужик в карман: нет денег!
– Батюшки! Сто рублей пропало!
– Так вот они тебе часики в заклад оставили!
Обидно стало мужику:
– Я их разыщу!
Три часа но базарам бегал, никого не нашел. Является в милицию.
– Мы, – в милиции-то говорят, – знаем, чья работа, только поймать не можем. Это, говорят, варшавский вор, а чтобы таких ловить, у нас организация не придумана.
Видит мужик, что тут ничего не добьешься. Какая мелочь в карманах нашлась – ниток купил, да иголку – баба просила, – да и на билет нашлось, и еще два двугривенных осталось. Посмотрел мужик на покупки – неравно и это потеряешь, а положить некуда: кошелек воры унесли. Взял он тогда коробочку из-под спичек, уложил в коробочку часы, иголку с ниткой и двугривенные, билет – сел в поезд и доехал к себе в деревню.
Едет он к себе и думает: как жене такие покупки показать? – заест. А в поезде, в том же вагоне, комиссар ехал – форсистый такой, в галифе, портфель под мышкой. Едет и все время ерзает, будто куда торопится. Подъезжает к не знай какой станции, смотрит на часы: стоят.